— Фестивали О-бон, как их еще называют, проходят в течение месяца. Они начитаются где-то в середине июля и продолжаются до середины августа. В это время в каждой японской провинции проходит свой фестиваль, не говоря уже о том, что различные сообщества устраивают фестивали в соответствии со своим уставом.
Пол прикусил ноготь большого пальца.
— Поймите, что японцы обожествляют своих мертвецов. Они смотрят на них, как на божества. И живые, и мертвые зависят друг от друга. Живые хранят память об умерших, а мертвые, в свою очередь, помогают живущим. Я могу даже догадаться, чего ждет де Джонг со стороны почившей Касуми.
Саймон спросил у Пола, уверен ли тот, что де Джонг будет возжигать светильники в память о Касуми — не может ли случиться так, что Пол ошибается? Пол отрицательно покачал головой. Де Джонг напомнил Фрэнки, чтобы тот не забыл прочитать молитву в субботу в память о собственном отце. В субботу они оба должны молиться в память только о самых близких людях. Пусть Фрэнки вспомнит о светильниках, зажженных гайджином перед домом в Йокогаме. Не зная того, Фрэнки придется помянуть самое близкое существо его крестного отца — Касуми.
Саймон взял очки Алекс, лежавшие на столе.
— Ты сказал, что Алекс неожиданно исчезла ночью. Просто взяла — и удалилась из твоего дома, не сказав тебе, куда она идет?
Он наблюдал, как Пол, прежде чем ответить, в нерешительности пожевал губу и нахмурился.
— Я не могу этого понять, — негромко произнес он. — Когда я сказал об этом сегодня утром Маноа, он ответил, что с пожилыми людьми такие вещи случаются.
— Да, случаются, особенно, когда он бродит поблизости.
— А он что-ниб5;дь слышал?
— Он сказал мне, что вздремнул часа два и знать ничего не знает.
— Моя мать приехала сюда на такси. Интересно знать, как она, по его мнению, смогла выбраться из долины среди ночи?
Пол сокрушенно покачал головой и закрыл глаза. Он несколько затруднялся с ответом, особенно на скорую руку.
Слишком сильно я на него давлю, решил Саймон, вот он иготов каждую минуту сорваться.
Саймон сознательно старался говорить спокойно, не допуская никаких угрожающих интонаций.
— Ее сумочка все еще здесь. Так же, как и весь багаж, ключи от дома и ключи от магазина, — он коснулся рукой дневника Касуми. — Трудно поверить, что она не взяла эту тетрадь с собой. Она, которая не расставалась с ней почти сорок лет.
Саймон перелистал записи Касуми.
— Маноа знает о том, что этот дневник существует?
Саймон снова пристально взглянул на Пола. Было заметно, что у того в душе происходит отчаянная борьба — с одной стороны, Полу хотелось поскорее выбросить из памяти все, что напоминало о детективе, с другой — он искренне старался вспомнить, о чем они с детективом разговаривали сегодня утром. Когда Саймон сообщил ему, что Маноа и был тем зловещим незнакомцем в тыквенной маске, который подверг его, Пола, насилию, Пол едва не потерял сознание. Несколько кубиков льда, которые Саймон приложил к его обнаженной спине, привели его в чувство. Саймон тут же дал Полу обещание:
— Маноа больше не будет тебе вредить. Я могу заверить тебя в этом.
Тем не менее, потребовалось время, чтобы он успокоился и смог действовать, а главное — слушать драгоценные магнитофонные пленки.
— Не могу точно вспомнить, но мне кажется, я ни единым словом не упомянул про дневник, — сказал Пол.
— Понятно.
— Прежде чем вы с Эрикой приехали, он спрашивал меня о гайджине и Касуми. Он сказал, что случайно услышал, как мы с Алекс разговаривали о них вчера вечером, и ему показалось, что это весьма интересная история. Любопытно узнать побольше о том, как живут люди — так, кажется, он выразился. Впрочем, если подумать как следует, в нашем разговоре с Маноа о дневнике не упоминалось. Просто не было случая поговорить на эту тему.
— Ты слушал пленки и знаешь, что Маноа работает на гайджина. У него есть приказ ликвидировать меня и мою мать.
Пол отвел глаза и принялся раскачиваться на стуле взад-вперед.
— И кроме того, там еще говорится, что с этой целью Маноа будет пользоваться услугами одного из моих друзей. — Саймон достал зеркальные солнечные очки из кармана и надел их. — Как я тебе уже говорил, не думай слишком много о Маноа с сегодняшнего дня.
— Где фотография Касуми, та, что тебе прислала Алекс? — спросила Эрика Саймона.
— Наверху, на ночном столике в ее спальне. Я оставил ее там вместе с запиской, написанной рукой матери. Оставил там, где Маноа будет ее сподручнее взять.
Саймон почувствовал, как пальцы Пола Анами впились в его локоть.
— Ты не знаешь его, — промолвил он тихим голосом. Саймон некоторое время ждал продолжения.
— Сегодня я сказал ему, что собираюсь уехать на несколько дней — как ты меня просил, — добавил Пол.
— Ты упоминал ему обо мне?
Пол отчаянно затряс головой:
— Нет, что ты. Только я знаю наверняка — в покое он меня не оставит. Я говорю о том, что силой он теперь действовать не будет, но ему каким-то образом удается направлять мои поступки. В нем присутствует непонятная мне сила, какая-то энергия, источник которой я не знаю. Впрочем, это единственное объяснение, которое я могу тебе дать. Он очень примитивен, Саймон, но если мне придется встретиться с ним лицом к лицу снова... Господи, я не знаю, что тогда случится.
Саймон встал.
— Ты больше с ним не встретишься. Мы уезжаем. Все вместе. Вполне возможно, что якудза уже прознали, что меня нет в Нью-Йорке. Рано или поздно они вычислят, что я здесь.
Пол улыбнулся:
— Ты одет, как почтальон. Я готов заплатить, чтобы снова увидеть тебя в подобном виде.
Саймон вручил магнитофонные записи Эрике, а она положила их в сумочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156