Господин Сабуро не внял совету Бенкаи и стал на сторону Киити. Однако Киити продолжал обвинять Бенкаи в том, что тот поставил его в неловкое положение перед дайме. Он, однако, не упоминал слова «честь»; назови его Киити, и это бы означало, что он вызывает Земляною Паука на дуэль, а он еще не собирался отправляться на тот свет. Но он был не из тех, кто быстро забывает или легко прощает. Рано или поздно он сведет с Бенкаи счеты.
Между тем положение Киити в замке Икуба было довольно надежным: он контролировал шпионскую сеть господина Сабуро, взимал столь необходимые княжеской казне налоги и командовал дисциплинированной армией. Кроме того, он был женат на сестре Сабуро. Он имел большее влияние на дайме, чем Бенкаи, но продолжал ненавидеть и бояться телохранителя.
Бенкаи был уверен, что Киити дает господину Сабуро плохие советы и что оборонительные сооружения замка слабы. Сорокалетнему дайме, слабовольному и распутному, толстому и совершенно лысому, были необходимы крепкие стены. Он имел глупость нажить себе врага в лице Тоетрми Хидэеси, самого опасного человека в Японии. Несмотря на существование в Киото императора и королевского суда, Хидэеси правил страной как сегун, военный диктатор. Низкорослый, острого ума, прирожденный лидер Хидэеси мечтал сделать из Китая; Кореи и Японии единую страну.
Вначале он должен был покорить Японию. Используя армию, широкую шпионскую сеть и свое личное обаяние, Хидэеси попытался подчинить себе всех дайме. Сабуро вместе с другими военачальниками отказался признать Хидэеси единственным правителем Японии. Более того, он замышлял убить Коронованную Обезьяну, как называли Хидэеси. Бенкаи понимал, что это рискованная затея, которая может обернуться против ее организаторов. Однако моральный кодекс самураев, бусидо, не позволял телохранителю ставить под сомнение действия своего господина. Прав он или не прав, телохранитель был обязан жить для него и умереть за него.
Апартаменты Саги.
Бенкаи пришел сюда, чтобы услышать от наложницы о заговоре с целью убийства господина Сабуро, организаторами которого были предатели, живущие в замке Икуба.
Бенкаи спросил, почему она не сообщила эту новость своему дяде. Потому что в заговоре участвует младший сын дяди, ответила она. Дядя выполнит свой долг и накажет мальчика, но я не хочу, чтобы он сообщил об этом дайме и покрыл себя позором перед ним. Я не хочу, чтобы дядя узнал, что эти сведения исходят от меня. Я прошу тебя сообщить об этом дайме, сказала она.
Бенкаи спросил, откуда ей стало известно об ужасном заговоре. От моего раба Итиро, ответила она, слепого музыканта, который подслушал разговор мужчин в конюшне, где он спал. Мужчины прятались там от дождя и разговаривали, не опасаясь, что их услышат. Бенкаи известно, что раб не может сам подойти к дайме. Итиро мог только рассказать об услышанном своей госпоже.
С ее стороны было бы разумнее рассказать об этом своему дяде, подумал Бенкаи. Разумнее и гораздо проще. Она беспокоится только о себе. Почему ее вдруг взволновало, что сын Киити предатель?
Под взглядом наложницы Бенкаи поднес чашу ко рту, попробовал чай и нахмурился. Потом он посмотрел влево, на голубую ширму, украшенную золотистыми журавлями и соснами. Над ширмой летало множество москитов; их притягивал тот, кто сидел за ширмой.
Бенкаи опустил глаза на чашку. Поверхность чая была мутной. Яд. Ловушка!
Это ловушка.
Он отбросил в сторону чашку, вскочил на ноги и, взяв длинный меч обеими руками, поднял его над головой. Сделав шаг к ширме, он резко опустил меч, рассек рисовую бумагу и раскроил череп сжавшегося за ширмой ниндзя, стройного человека в черном.
– Слишком поздно, Земляной Паук, – закричала Сага. – Ты уже не успеешь на помощь к своему господину. Теперь он принадлежит ниндзя! Ниндзя!
Ниндзя. Клики убийц и шпионов, искушенных в «искусстве боя», шпионаже, шантаже и убийствах. Мужчины и женщины в черном, чьи сила, ловкость и выносливость делали их превосходными атлетами и безупречными машинами убийства. Чья великолепная подготовка заставляла многих считать их сверхъестественными существами. Чье мастерство, ниндзюцу, заключалось в умении прокрасться или искусстве быть невидимым. Ниндзя означало «прокравшиеся внутрь».
Как только мертвый ниндзя упал на разорванную ширму, Бенкаи повернулся и рассек живот нападавшего на него ниндзя с палкой из твердого дерева в руке. Трое ниндзя проникли через открытое окно, спрыгнули на покрытый коврами пол и с криком бросились на Бенкаи. С коротким мечом в одной руке и длинным в другой телохранитель побежал им навстречу; кровь его закипела от ярости и желания уничтожить противника.
Одному нападавшему он отсек руку по локоть, погрузил короткий меч в незащищенную подмышечную впадину другого, и когда третий попытался обхватить цепью его ноги и свалить на пол, телохранитель перескочил через цепь и, приземлившись на пол, мгновенно вонзил острие короткого меча в горло ниндзя.
Горя желанием уничтожить подлую Сагу, Бенкаи повернулся, и левый глаз его пронзила стрела. Боль была мучительной. Невыносимой. Он попятился назад, но остановился. Враги продолжали его атаковать. Его – полуослепшего.
Собрав волю в кулак, Бенкаи велел себе остаться на ногах и не обращать внимания на адскую боль в черепе. Смерть была естественным финалом для воина. Жизнь самурая не принадлежала ему; она принадлежала его господину, и отдать ее за своего господина было для самурая высшим счастьем.
При свете бумажных фонариков и мерцающих светильников Бенкаи пересчитал оставшихся противников. Их было четверо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114