ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он замечает мои сомнения.
– Как хотите, – пожимает он плечами.
Я даю ему два американских доллара, которые стоят на черном рынке полтора фунта. Изучив обе банкноты, он снова улыбается, давая мне понять, что оценил если не мою щедрость, то хотя бы логичность.
– Каждый вечер на этом углу. Спросите Марага. Все знают, где меня найти. – Он протягивает руку, блестя глазами, и его пальцы вновь протекают сквозь мои. – А вас как зовут?
Я сообщаю ему, хотя все еще не избавился от своих подозрений: а вдруг он меня подожжет или взорвет или и то и другое, как это свойственно тихуанским дилерам?
– Дебри, Дебри? – Он забавляется моим именем, ставя ударения то на одном, то на другом слоге. – Спокойной ночи, мистер Дебри. – И снова исчезает во мраке.
Уже в номере я обнаруживаю, что пакетики набиты настолько туго, что мне приходится воспользоваться ножом. Наконец я извлекаю маленький коричневый шарик нежнейшего и вкуснейшего гашиша, какого я никогда раньше не пробовал и вряд ли уже попробую. И возобновляю записи в своем дневнике:
17 октября, четверг. Первый день в гостинице «Мина». Отличное место. После обильного завтрака и нескольких чашек крепкого кофе мы отправляемся к холму. По всем его склонам ползут праздничные толпы, напоминающие торжественную процессию возвращающихся домой муравьев. Однако они стремятся не к вершине. Миновав несколько террас, они рассаживаются среди камней и принимаются за фрукты и соленую рыбу, или кружат вокруг ауды, горя желанием что-нибудь совершить. При виде меня и Джекки они бросаются на нас, словно мы медом намазаны.
Ни фотографировать, ни писать. Им нравится смотреть на мой блокнот, на то, как движется ручка по странице, в которую они тычут своими пальцами справа налево, словно выдалбливая текст на глиняной табличке.
Мы с Джекки поднимаемся выше и сверху наблюдаем за калейдоскопом толп.
– Десять лет назад я был здесь сразу после Рамадана и ничего подобного не видел, – удивляется Джекки. – Это результат прошлогодней победы над израильтянами. Они настолько горды, что им теперь не стыдно перед пирамидами.
По камням карабкается полицейский в белой униформе с ремнем в руках, намереваясь задать жару ребятишкам, забравшимся еще выше нас. Но те, заметив его, разбегаются, визжа от восторга. Он останавливается, тяжело переводя дыхание. Джекки спрашивает у него, из-за чего он так встревожился. Тот объясняет по-арабски и, размахивая ремнем, направляется к следующей группке карабкающихся детей.
– Говорит, что вчера ребенок упал и разбился насмерть. И сегодня на каждую сторону выделено по десять полицейских.
– Я и не думал, что это так опасно. Наверное, кто-то просто баловался.
– Нет. Он говорит, что уже тридцать лет в Рамадан на пирамиде погибает ребенок. А в прошлом году разбилось целых девять. И просит нас, чтобы мы либо спустились, либо вошли внутрь, чтобы не соблазнять других.
Билеты у входа стоят пятьдесят пиастров. Из него ведет коридор под названием Эль-Мамун. Мы доходим до гранитной перемычки и ждем, когда вниз пройдут вспотевшие паломники с дикими глазами. Это не туристы, а египтяне, и на улице 90° в отличие от вечных 68° внутри пирамиды, однако на свежем воздухе никто не потеет.
Также общеизвестным фактом является то, что внутренний коридор поднимается под углом 26°17 , и сечение его составляет четыре квадратных фута. Однако ни его узость, ни крутизна совершенно не ощущаются, пока навстречу не попадается следующий поток людей, пытающихся протиснуться наружу. Неудивительно, что они покрыты потом и глаза у них безумные. Это слишком маленькое помещение для такого количества людей! Кислорода не хватает, в этом никто не виноват, и все это понимают – прямо как на ранних рок-н-ролльных концертах, когда все было непредсказуемо.
Проталкиваясь вперед, вы наконец оказываетесь в просторной Великой галерее. Из-за спины доносится тяжелое дыхание поднимающихся людей. Однако вы знаете, что вам еще предстоит преодолеть горизонтально расположенный отросток, ведущий в покои царицы, где и можно будет глотнуть свежего воздуха. Похоже, местные жители даже не догадываются об этом.
– Невероятно, – выдыхает Джекки. – Остальные пирамиды вообще лишены вентиляции?
– Да. Потому-то эту и не считают усыпальницей.
– Ну конечно, мертвецы не нуждаются в вентиляции.
– Кажется, это еще одно открытие Говарда Вайса. Он предположил, что раз наверху в царских покоях есть вентиляционные отверстия, почему бы им не быть и в покоях царицы. Он рассчитал их местонахождение, как следует стукнул, и они оказались всего в нескольких дюймах от внутренней обшивки.
– Очень странно.
– Это еще не самое странное. Вот посмотри… – я провожу рукой по стене с видом школьника, демонстрирующего приятелю семейный чердак. – Видишь, чем покрыты стены и потолок? Солью, кристаллизовавшейся морской солью, и это только в покоях царицы и близлежащих коридорах.
– И как это объясняют египтологи?
– А никак. Это невозможно объяснить, если только не допустить, что когда-то это помещение было заполнено морской водой… что было сделано или каким-то древним водопроводчиком по неизвестным причинам, или приливной волной.
– Пошли. – Джекки уже был сыт по горло. – Давай вернемся в гостиницу и выпьем пива.
– Последняя остановка, – заверил его я и нырнул в коридор, ведущий из покоев царицы.
Мы вышли в Великую галерею и возобновили свой подъем. Этот сводчатый коридор не производил давящего впечатления. Я больше чем когда-либо уверен, что эти переходы служили для инициации – когда они были освещены факелами, а не флюоресцентным светом, должно было казаться, что Великая галерея уходит в бесконечную высь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132