– Стало быть, ресторанный бизнес, мать из Киева… да мы почти родственники, – заливался соловьем Баркин. – Только у меня никого в Америке не было и нет, не то что брат, управляющий рестораном. Было бы здорово, если бы вы научили моих людей кое-каким ресторанным премудростям. Если понадобятся деньги на карманные расходы, пока вы здесь, я бы…– Большое спасибо. Они у меня есть, – воспротивилась Скотто. – Получи мне наличные, Николай. Лучше вовремя остановиться.Она протянула кельнеру чаевые, сгребла фишки и, сунув их мне в ладонь, поспешила из игорного зала.– Будь поосторожней с ней, Катков, – предостерег меня Баркин, когда она ушла.Почувствовал ли он в ней с ходу мента? Нет, вроде не углядел, подумал я, когда он, похотливо ухмыльнувшись, заметил:– Да она любого мужика затрахает до смерти.Хитро подмигнув, он повел меня, огибая игорные столики, к будке кассира, где за толстым стеклом в соблазнительно легкой одежонке улыбалась привлекательная кубинка. Но Баркин, не задерживаясь, прошел мимо будки и начал спускаться по мраморной лестнице.– Жаль все же бедолагу Рафика, правда ведь? – Как бы между прочим заметил он.Искренен ли он? Или искусно притворяется? А если думает: «От стрелка требовалось убрать их обоих?» Вдруг меня кончат вот-вот, сейчас?– Извини, Аркадий. Я там вертелся, как уж. Убийца шел за мной по пятам. Я уж было думал, что оторвался от него, а он…– Да брось ты. Не стоило направлять тебя сразу в «Границу». Оттуда путь орденов не прослеживался.– Как это не прослеживался? – До меня еще как следует не дошли его слова, а он одернул меня, чтоб я не трепался. – Вопрос, конечно, интересный. Как ты узнал?– Да я предложил выкупить их. А за те деньги, которые я выложил, торгаши без раздумий и мать родную заложили бы, будь ордена у них.Лестница вела в коридор с мраморными стенами и полом, мы подошли к дверям из тяжелого плотного дерева.– А тот стрелок? Что-нибудь известно о нем?Баркин лишь мотнул головой:– Пока ничего не знаю.– В таком случае, наверное, он не из местных. – Мне вспомнились окурки «Мальборо» на тротуаре. – Может быть, он иностранец?– Как же. Из Минска, Свердловска или из Тбилиси, – съехидничал Баркин. – Кто его знает? Теперь в каждом городишке есть своя банда, мечтающая пробиться в историю.Мы вошли в элегантный офис, так не похожий на остальной ярко оформленный клуб, где все было почти как в тропиках.Здесь лежали толстые шерстяные ковры, стены закрывали высокие, от пола до потолка, панели из ценных пород дерева, массивный инкрустированный стол был завален папками и бумагами. Компьютер с терминалом, в вазе – свежие цветы. А когда Баркин нажал потайную кнопку, одна из панелей отошла, открыв тускло поблескивающую тяжелую бронированную дверь, ведущую в банковскую кладовую.Баркин сиял, как новенький лимузин.– Разве найдется казино лучше, нежели это? – горделиво вопросил он.И важно, словно дирижируя симфоническим оркестром, стал включать тумблеры, повернул штурвал, освобождая запорные болты, и потянул за рычаг открытия тяжеленной, толстой двухметровой двери весом в несколько тонн. Она легко повернулась на двух огромных шарнирах, пропустив нас в довольно просторное хранилище – вдоль его стен были установлены стеллажи с глубокими ящиками. В каждом лежали купюры твердой валюты, разложенные по странам, о чем свидетельствовали бирки на ящиках. Самый большой был заполнен долларами США различного номинала. В центре хранилища, на столе, стояла счетная машинка денег.Баркин включил свет. Я положил на стол фишки.– Пятьсот шестьдесят долларов, – быстро подсчитал он, подошел к ящику с американской валютой, пересчитал тоненькую пачку купюр и с ухмылкой сунул ее мне в руку. – Больше ее сюда не приводи, – сказал он.– Почему? Она же может и проиграть.Аркадий рассмеялся, закрыл хранилище, проводил меня в ресторан и ушел, сказав, что ему надо встречать новых посетителей.Скотто уже сидела в кабинке около самой сцены и смотрела представление. Я присел рядом и передал ей деньги.– Спасибо. Недурной выигрыш, а?– Побольше годовой зарплаты среднего работяги в России. Где это вы наловчились так лихо играть?– В Бруклине. Где же еще? Научил меня дядюшка Анджело. Маму игра не прельщала, однако…– Значит, маминого брата зовут Анджело?Скотто сухо кивнула:– Он был связан с уголовниками, но парень просто замечательный.– А мне помнится, будто вы говорили, что ваша мама русская?– Ну и что? Мало ли что я наболтаю. Я ведь также говорила, что работаю у вашего брата в Бруклине, – ухмыльнулась Скотто. – Мама у меня сицилийка. Мои родные приехали в Америку из Палермо.Я откинулся на спинку стула и стал внимательно ее разглядывать.– А вы ведь и впрямь очень даже хороши.– Ага, – сказала она будничным тоном, словно о чем-то само собой разумеющемся. – Я же профессионалка. Меня приучили думать на ходу. Всегда контролировать себя. Говорить по-русски. Делать…– Врать, как сам дьявол, и…– Себе врать.– …придавать вранью видимость правды.– Да, если того требует обстановка.– Представляю, каково узнавать потом, что кто-то докопался до правды.– Да, нелегко. Вы начинаете говорить, прямо как мой муж.– А у вас есть муж?– Представьте себе. А вы небось подумали, что я скажу, что у меня спид или еще что-нибудь в этом роде?– Извините, госпожа Скотто. Боюсь, что домохозяйка из вас не вышла.– А я и не веду домашнее хозяйство – его муж ведет. Мы ненадолго расстались, насколько – точно не знаю. – Она замолчала, а затем с понимающей улыбкой спросила: – Так что же ваш дружище Баркин рассказал вам?– Что рассказал?– Непонятно разве? Я предоставила ему удобный случай, и мы оба знаем, что он им воспользовался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129