– Я помог ему встать и повел к выходу.Таня Чуркина, должно быть, решительно настроилась заполучить назад отцовские награды, ибо пальба и шумиха в забегаловке ее не испугали, она ждала меня. Но когда я вывалился из двери в обнимку с раненым Рафиком, у нее даже челюсть отвисла. Мы заковыляли к машине, и она с готовностью бросилась ко мне, помогая усадить Рафика на заднем сиденье. Похоже, ее совсем не волновало, что кровь может запачкать новенькую обивку «Лады».– Поедем как можно скорее, прямо по осевой. Адрес: Мясницкая, 63.– Зачем? – опасливо встрепенулся Рафик, он побледнел, едва Чуркина прибавила скорость. – Что там такое?– Там живет доктор.– Лучше найти такого, который заткнется, если дать ему на лапу, – слабым голосом пошутил он.– Он еще лучше – ему можно довериться.– Ты уверен?– Нет. Но я когда-то был женат на этом докторе. 13 «Лада» Тани Чуркиной мчалась по Садовому кольцу, затем повернула на Мясницкую и покатила уже по старой Москве. Заметно темнело.– Последний дом справа, – подсказал я Тане. – Поворачивайте в этот проулок.Как и многие дома в исторической части города, дом 63 реставрировался, поэтому его фасад закрывали леса, а у парадного подъезда громоздилась куча всякого строительного мусора. Лихо выкручивая руль, Чуркина подъехала к ступенькам лестницы, ведущей к служебному входу.Поставив тормоза машины на ручник, она быстро выскочила и побежала вперед, чтобы открыть дверь.– Надо перевязать рану, чтобы прекратилось кровотечение, – объяснил я Рафику, приводя его в сидячее положение. В уголках рта у него мелькнула слабая улыбка. Он был очень бледен и вот-вот мог потерять сознание. Я уже просунул под него руку, чтобы он не завалился, но в этот момент подбежала Чуркина.– Дверь заперта, – сообщила она.– Вот черт! Посидите с ним.Подбежав к двери, я дернул ее изо всех сил – да что толку. Я вскарабкался по шатким лесам наверх и заглянул в окно – там оказался приемный покой, народу полным-полно – все стулья заняты. Несколько больных стояли в очереди к регистрационному столику, за которым усталая медсестра что-то торопливо записывала в журнал. Да, моя бывшая жена была права, когда решила избавиться от меня и от бремени политической обузы, связанной с моим диссидентством.Следующее окно было задернуто занавеской полностью, если не считать некоей щелки. За столом сидела с какой-то историей болезни сама Александра Серова, женщина, обещавшая мне любовь, уважение и ласку до гробовой доски. Видимо, она только что отпустила одного больного, а другой еще не вошел. Она одна. Это то, что надо.Только я хотел стукнуть в окно, как она встала и пошла к двери; медицинский халат негнущимися складками топорщился у нее на спине. Я негромко постучал. Она остановилась и оглянулась вокруг, ища глазами, откуда стук. Я снова постучал, уже громче и настойчивее. Тут она посмотрела на окно и с опаской подошла к нему, загородив собой мою щелку.– Александра?! – тихонько позвал я. И тут все завертелось.Впервые за долгие годы мы очутились лицом к лицу. Увидев меня на строительных лесах, она испуганно отшатнулась, раскрыв глаза и явно не доверяя себе. Через изморозь стекла я разглядел, как в тумане, классические черты ее лица, похожие на нарисованные. Как всегда, она была прекрасна, от нее так и веяло целительной добротой Гиппократа, предназначенной страждущему больному.Сейчас я помнил лишь одно: нужно спасать жизнь, уходящую из человека, что сидит там, в «Ладе».– Служебный вход заперт! – крикнул я, энергично показывая на него руками. – Дверь, Алекс! Открой дверь!– Обойди кругом! – громко пояснила она, не догадываясь, почему я заглядываю в окно с лесов.– Не могу. Нужна срочная помощь – несчастный случай, черт возьми. Давай, Алекс. Открой эту хренову дверь.Она отпрянула от окна, кивнула головой и заторопилась, недоуменно глянув на меня напоследок.Спрыгнув со стропил, я поспешил к «Ладе». Чуркина помогла вытащить Рафика, после чего, не говоря ни слова, уехала, подняв в воздух облако всякого мусора. Я перенес Рафика по ступенькам к двери, запор лязгнул, и она открылась.– Боже мой! – вскрикнула Александра при виде моих рук, перепачканных кровью.– Кто-то подстрелил его. Думаю, его не следует тащить через приемный покой.– Лучше бы тащить его прямо в больницу.– Не могу.Брови у нее поползли вверх.– Тебе ничего не нужно знать, – сказал я.– В таком случае помочь ему я не могу.– Давай же. Ну, ради Бога, он же умирает, – умолял я и, оттолкнув ее, хотел пронести Рафика в коридор.– Николай! – крикнула она прямо мне вслед. – Николай, по закону, я обязана сообщать куда следует об огнестрельных ранах.– Если ты каким-то образом вдруг вспомнишь о них.– Я не шучу. Не хочу делать ничего противозаконного.– А я и не прошу. Регистрационная карточка куда-то запропастилась, история болезни потерялась, ассистенты забыли заполнить документы.Я завернул в перевязочную и положил Рафика на стол под флуоресцентную лампу. Лицо его стало белее белого снега.– Ну не могу я, – настаивала Александра, машинально беря руку Рафика, чтобы прощупать пульс. – Не имею права.– Прекрасно. Тогда давай подождем, пока он не умрет, а тогда докладывай что хочешь.– Да, кажется, ты прав, – согласилась она, сложив губы так обворожительно, что я опять стал балдеть. – Он того и гляди умрет. – Она подняла телефонную трубку и нажала кнопку внутреннего переговорника. – Нина? Я, пожалуй, задержусь тут с одним делом… Ага, сильная головная боль… Да, всех надо переставить… Нет, нет, можешь уйти, когда закончишь. – Положив трубку, она посмотрела на меня и приказала: – Запри дверь.Я знал, что будет. Не раз видел я ее в действии, проворную, энергичную, точную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129