Но я понятия не имел, где он находится. Обитатели московского дна мало чем отличаются от себе подобных в других городах. Живут они не высовываясь, замаливают грехи в потемках и перемещаются в пространстве так, лишь бы на один шаг опережать милицию, но никак не ближе. Тем не менее мирок их враждебен, и появляться там небезопасно. Юрий прав. Аркашка Баркин поможет проникнуть туда и обеспечит прикрытие. Только бы разыскать его.Предполагая, что задача будет не из легких, на всякий случай я отыскал в старой записной книжке номер его телефона. Трубку на том конце взяла какая-то женщина и объяснила, что этот номер телефона принадлежит ей с незапамятных времен, а об Аркадии Баркине она и слыхом не слыхивала. Ситуация усугублялась тем, что подробного справочника московских телефонов и в помине не было, хотя о его подготовке к изданию совместно с западными фирмами широко трезвонили в многочисленных рекламных объявлениях. Оставалась справочная телефонная служба, знаменитое 09, но там у меня спросили адрес и полное имя Аркадия. Помнится, тогда он что-то говорил мне про адрес. Листая давнишние записи, я натыкался только на второпях записанные названия ресторанов и кафе, где встречался с ним и другими спортсменами, обиженными их руководителями.Пришлось несколько вечеров околачиваться по ночным заведениям, где обычно тусуются бывшие спортсмены, связанные с мафией. Их легко было распознать по джинсовым костюмам «Левайс», кожаным курткам и кроссовкам «Адидас». На мои расспросы про Аркадия Баркина одни недоуменно пожимали плечами, отрицательно мотали головой, делали круглые глаза, другие отвечали, что вообще не знали такого. Тогда я решил сделать вылазку на Арбат.Днем Арбат – это скопище палаток, лотков и магазинчиков, по вечерам же он превращается в яркое зрелищное шоу. Несмотря на легкий морозец, улицу заполнили проститутки, сутенеры, музыканты, художники, их друзья и знакомые, просто гуляющая публика и обычные зеваки. Продавцы магазинчиков и прилавков лихорадочно сбывали свой товар, стараясь облапошить как можно больше молокососов и лопухов, пока милиция не прикроет их лавочки. Даже местные жители порой блуждают в лабиринте примыкающих, перекрещивающихся улочек и переулков. Я не сразу освоился в этом столпотворении. Только повернул за угол и увидел потускневшую вывеску кафе «Сказка», как угодил с угрозой для жизни в толпу фанатов с волосами, выкрашенными в зеленый цвет, – продавали старые записи группы «Роллинг Стоунз».Кафе было под стать вывеске – мрачная пещера, обшарпанные колченогие столики, расшатанные стулья. На стенах местами отвалилась штукатурка, зал пропитался табачным дымом и прокисшим пивом. В этот поздний час за грязной мраморной стойкой бара, сгорбившись, молча сидели несколько посетителей; кипучая, бьющая ключом жизнь осталась там, за дверями. В углу, подальше от окна, за столиком компания атлетически сложенных молодых людей тупо уставилась в стаканы с водкой, будто стараясь разглядеть в ней остатки былой славы.Меня так и подмывало выпить, но я держался изо всех сил и попросил минеральной воды. Бармен, пухлый малый с лицом, испещренным прожилками и морщинами, как старый асфальт на дороге, налил «Боржоми» и подвинул стакан ко мне.– Что-нибудь еще закажете?Я вынул из кармана пачку «Мальборо» и, положив ее на стойку, сказал:– Нужна кое-какая информация.Глаза у него при виде пачки загорелись, но тут же в них мелькнуло подозрение.– Видишь это? – Он ткнул в наклейку на пачке, предупреждающую, что курение опасно для здоровья. – Для таких парней, как ты, угроза вдвойне опасна.– Неприятности мне нежелательны. Я разыскиваю друга.– В Москве всяких кафе навалом, милок.– Знаю. Потому и хожу по всем его излюбленным забегаловкам.Бармен пожал плечами и мокрой тряпкой протер на стойке пятно.– Последний раз мы встречались с ним именно у вас, – снова взялся я за свое, видя, что бармен намеревается исчезнуть. – Мой друг разъяснял тогда владельцу кафе все выгоды, которые он будет иметь, если станет платить ему за охрану и протекцию.Эти слова его уже заинтересовали. Встрепенулись и крепкие парни за дальним столиком: зашептались, сдвинув лбы, завертели шеями, оглядываясь. Затем громыхнул стул, заскрипели кроссовки. Я приготовился, бармен – тоже. Заинтересовавшись дальним столиком, он ушел к нему, чтобы навести там порядок. В старом потертом трюмо позади него появилось отражение щегольски одетого крутого парня. Сплошная кожа приблизилась ко мне. Руки в перчатках двинули мои руки к пачке «Мальборо». Я крутанулся на вертящемся стуле и прямо перед собой увидел надпись: «Электрошоковая терапия» на английском языке. Название популярного музыкального ансамбля тяжелых металлистов было напечатано на тенниске, похрустывающей на груди подошедшего мордоворота. Коротко остриженные на неонацистский манер волосы, темные очки на перебитом носу, рубцы и шрамы на лице говорили о том, что в былые времена, скорее всего, он сражался на ледяной площадке, а не ходил под парусом.– Ты что, разыскиваешь тут приятеля из рэкетиров? – требовательно спросил лихой малый, приблизив свою морду вплотную к моему лицу, так что я даже прочел на его очках фирменный товарный знак «Рей-Бан».– Ага. Не видел его целую вечность.– А знаешь, на кого он работал?– Понятия не имею. Он сам проворачивал все свои дела. Фамилия его Баркин. Аркадий Баркин.– Никогда не слышал о таком, – ровным безразличным голосом ответил он, но глаза его за очками «Рей-Бан» говорили другое.– А может, твои ребята знают?Как я и ожидал, услышал дружный ответ: «Не слышали».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129