Она подняла меня на смех.
У нее было уютно, хоть и не прибрано. Констанция угостила меня чаем. Я заметил, что холодильник совершенно пуст. Я понял, что девушка проигралась подчистую. «Как же ты будешь?» – «Заработаю как-нибудь. А через неделю – стипуха!» Я поразился ее беспечности. Я тоже довольно легкомысленный человек, но Констанция могла побить все рекорды. Я оставил ей немного денег. Взамен она мне подарила порнографический журнал. Я сначала не понял, в чем дело. Разобрался, когда ехал в метро. Решил от нечего делать полистать. Там была Констанция в разных позах. Я закрыл журнал, потому что его уже сверлили чьи-то похотливые глазки. Или мне так показалось. Мне стало стыдно за нее. Потом я узнал, что за эти снимки ей отвалили много денег, но она все просадила в казино. Деньги у Констанции никогда не задерживались. Рулетка, «блэк-джек» манили ее, как наркотик. Она мне призналась однажды, что в детстве ее целью был Париж (она ведь наполовину француженка), но потом этот город ей опротивел (у нее были сложные отношения с отцом). И тогда все заменила игра. Так бывает. Каждый по-своему сходит с ума! Я вас не утомил? – Грабец посмотрел на следователя.
– Нет-нет! – закричал писатель.
– Продолжайте, – кивнул Еремин.
– Поймите меня правильно. Я потому так разговорился, что положение мое незавидно. Следователь из МУРа подозревает меня. Будто я из ревности задушил Констанцию. Уже допросили многих ее знакомых, и некоторые прямо указывают на меня. Почему? Из зависти, что ли? Или обиды? Считают, что я отбил у них Констанцию. Она действительно в последнее время мало тусовалась. Но дело не во мне. Работала много. Ее статьи охотно печатали во всех модных женских журналах. Хорошо платили, но ей было этого мало. Она постоянно искала заработок. Чтобы потом спустить все за день, ну, может, за два! Больно было на это смотреть, но ничего поделать я не мог. Мое мнение Констанцию не интересовало. Как, впрочем, и мнение любого другого. Она казалась совершенно разочарованным в жизни человеком, и ничто ее не занимало, кроме игры. Ревновать ее было глупо. Она никого никогда не любила. Мужчины представлялись ей чем-то вроде тренажера. Она не получала удовольствия. Не могу утверждать, что она не спала с кем-то другим, притом что дорожила нашей дружбой. Ей было все равно. Не скрою, первое время я мучился, а потом привык. Так мучился, что предложил ей выйти за меня замуж. Она посмеялась надо мной. Сказала, что я хороший парень, но зачем же вешать на себя столько проблем. Глупо, конечно.
Так продолжалось до последнего дня. Ее день рождения я решил обставить как можно шикарней. Я сдал большой заказ, и у меня появились деньги. Я пригласил Констанцию в дорогой итальянский ресторан. Условились встретиться в половине восьмого вечера, как всегда, у Пушкина. Я прождал ее два часа. Звонить в тот вечер ей не стал. Она могла просто забыть про меня и уйти куда-нибудь. Это вполне в ее духе. Тем более накануне мы с ней повздорили. В тот день она собиралась встретиться с фотографом. Решила взяться за старое. Я отговаривал. Бесполезно… Короче, деньги, которые я хотел истратить на ресторан, пошли на похороны. – Молодой человек вздохнул и добавил: – А друзей у Констанции, несмотря на все эти шумные тусовки, не оказалось вовсе. На похоронах никого не было…
Грабец замолчал, опустив голову. Следователь выдержал паузу и приступил к допросу.
– Вы говорили, что Констанция в последнее время много работала. Чем она занималась, кроме журналистики?
– Я ведь сказал – собралась продать несколько своих порнографических снимков. Ей позвонил фотограф из какого-то журнала, и она сразу ухватилась за это.
– Они должны были встретиться в тот роковой день? Я правильно вас понял?
– Правильно.
– Где и в котором часу?
– Этого она мне не сказала. Я тоже об этом думал. Но посудите сами, зачем фотографу ее убивать? Ему, наоборот, нужна живая модель, а не мертвая. Если с целью ограбить, то брать у нее было нечего. Констанция снова оказалась на мели. Правда, в понедельник ей обещали крупную сумму, но до понедельника надо было еще дожить.
– Что это за сумма? Гонорар?
– Да, – неохотно признался Грабец. По его тону было понятно, что он сболтнул лишнее.
– Вы сказали, крупная сумма? Значит, это не журнальный гонорар?
– Нет.
– Что же это за деньги?
– Я не могу вам сказать. Констанция случайно мне проговорилась. И просила хранить в тайне.
– Хорошо. Я вам помогу.
Еремин снова выдержал паузу и снова закурил.
– Лазарчук выполняла заказ для одного издательства. Так?
– Да, – с трудом произнес художник.
– Название этого издательства?
– Я не могу…
– Послушайте, Вячеслав Семенович, вы сами только что сказали, что хотите узнать убийцу.
– Как это связано?
– Напрямую, черт возьми! А Констанции уже ничто не повредит!
– Да, вы правы.
Когда с уст молодого человека слетело название, следователь посмотрел на Полежаева. Писатель незаметно подмигнул, что означало: да, можно верить, в этом издательстве такое вполне вероятно.
Еремин не мог не признать, что день начался удачно, но клиента отпускать не торопился.
– Теперь я попрошу вас вспомнить вечер двадцать пятого августа. Это прошлый понедельник.
– Прекрасно помню.
– Меня интересует время примерно с семи до десяти вечера.
– Я был с Констанцией.
– Вы ходили в кино?
– Нет. Зачем? – не понял Грабец. – И у нее, и у меня есть видеомагнитофон.
– Просто некоторые предпочитают большой экран, – пояснил сыщик.
– Мы не относились к этим некоторым. Сидели у нее в Кузьминках. Здорово поругались. Она предложила сыграть в карты. Когда не было денег на казино, у нее начиналось нечто вроде наркотической ломки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120