И случалось — очень-очень много раз, — что я хотела тебе написать или просто позвонить. Но решала, что лучше не стоит.
— Тогда почему же на этот раз ты изменила себе? — продолжал настаивать Худ. Он снова был зажат между болью и горестными чувствами. — Неужели ты думаешь, что сегодня мне хоть чуточку менее больно?
— Я ничего не смогла с собой поделать, — призналась она. — Узнав о том, что ты в Гамбурге, я не могла не увидеть тебя. И еще я подумала, что ты сам хотел со мной встретиться.
— Да, я бросился за тобой там, в отеле. Я хотел с тобой встретиться. Мне это было нужно. — Худ тряхнул головой. — Господи, Нэнси, я до сих пор не могу поверить, что это ты.
— Это я, — ответила она.
Пол заглянул в эти глаза, глаза, с которыми он провел вместе столько дней и ночей. Их притяжение было каким-то сверхъестественным и одновременно страшным, сладким сном и кошмаром. Он был просто в иной весовой категории, чтобы этому сопротивляться.
Прохладный ветер, подувший с наступлением сумерек, холодил влажную спину. Худ готов был возненавидеть Нэнси. У него появилось желание повернуться и уйти. Но больше этого ему хотелось вернуться во времени и не дать тогда уйти ей.
Взгляд Нэнси продолжал его удерживать, когда она взяла его за руки. От этого прикосновения Пола словно ударило током, и разряд дрожью пробежал от головы до пят. Худ понял, что должен освободиться.
Он сделал шаг назад, и нервная связь пропала.
— Я не могу это сделать, — сказал ей Худ.
— Не можешь сделать что? Быть честным? — спросила она, и тут же нанесла один из своих мелких уколов, которые так хорошо у нее получались. — Что с тобой сделала политика?
— Нэнси, ты знаешь, что я имею в виду. Я не могу здесь с тобою остаться.
— Даже на часок? Хотя бы перехватить кофе?
— Нет, — твердо ответил Худ. — Конец дебатам.
— Пол, это не конец, — усмехнулась она. — Что угодно, только не конец.
Она была права. Ее взгляд, ее мысли, ее походка, ее присутствие — все вдохнуло новую жизнь во что-то такое, что на самом деле так до конца и не умерло. Худу хотелось закричать.
Пол сделал шаг и встал рядом с ней, глядя в сторону.
— Господи, Нэнси, я не хотел бы испытывать чувство вины. Это ты ушла от меня. Это ты сбежала без всяких объяснений, а я после этого кого-то встретил. И этот кто-то разделил со мной очень многое, она доверила мне свою жизнь и сердце. И я не сделаю ничего такого, что хоть как-то это обесценит.
— А я тебя об этом и не прошу, — сообщила Нэнси. — Кофе — это еще не предательство.
— Предательство, учитывая, как мы обычно его пили, — возразил ей Худ.
Нэнси рассмеялась и опустила голову.
— Понимаю. Прости меня за все, поверь, мне во всех смыслах жаль и жаль гораздо больше, чем я могу это выразить. И мне горько. Но я понимаю.
Она встала к нему лицом.
— Я остановилась в «Амбассадоре» и останусь в городе до вечера. Если передумаешь, позвони или черкни записку.
— Я не передумаю. — Худ посмотрел ей в глаза. — Как бы мне этого ни хотелось на самом деле.
Нэнси сжала его руку. Пол снова ощутил электрический заряд.
— Значит, политика тебя не испортила, — сказала она. — Я не удивляюсь. Просто немного растеряна.
— Ты с этим справишься, — заверил ее Худ. — В конце концов, и со мной ты тоже справишься.
У Нэнси изменилось выражение лица. Первый раз Худ увидел то горе, что скрывалось за улыбкой и страстью во взгляде.
— И ты в это веришь? — спросила она.
— Да. В противном случае ты не смогла бы обходиться все это время одна.
— Неужели мужчины действительно так мало смыслят в любви? В самые лучшие дни, даже среди лучших претендентов на трон Пола Худа, я так и не встретила человека такого же светлого, сострадательного или благородного, как ты. — Нэнси наклонилась и поцеловала его в плечо. — Прости, что побеспокоила, вернувшись в твою жизнь, но я хотела бы, чтобы ты знал: я никогда с тобой не справлюсь, Пол, да и не собираюсь этого делать.
Не оглядываясь, Нэнси зашагала к выходу из парка. Зато он не мог отвести от ее фигурки взгляда.
И снова Пол Худ стоял в одиночестве с двумя билетами в кино, что лежали в его бумажнике, и страдал, глядя, как уходит женщина, которую он любил.
Глава 32
Четверг, 16 часов 35 минут, Ганновер, Германия
Как только Боб Херберт заметил автомат, он включил заднюю скорость и со всей силы вдавил ручную педаль газа. От резкого обратного ускорения его бросило на ремни безопасности, и он вскрикнул, когда лямка болезненно врезалась в тело. Зато очередь из автомата прошла мимо водительского сиденья «мерседеса». Пули вспороли переднее крыло и ушли дальше «в молоко», после того как микроавтобус пронесся вперед. Херберт продолжал двигаться назад даже после того, как задняя правая часть бампера стукнулась о фонарь и машина, отлетев обратно на дорогу, пошла юзом. Накатывавшие сзади автомобили резко тормозили или виляли, чтобы избежать столкновения. Водители кричали и отчаянно сигналили.
Боб не обращал на них внимания. Глянув вперед, он увидел, что автоматчик высунулся из окна микроавтобуса. Мужчина пытался прицелиться в него.
— Вот сукины дети — никак не отстанут! — выругался американец. Чуть медленней, чем следовало, из-за того, что приходилось все делать руками, Херберт выжал газ и крутанул рулем влево. Затем левой рукой уперся в рулевое колесо. Быстро преодолев те пятнадцать футов, что отделяли его от микроавтобуса, он ударил его в заднее левое крыло. От столкновения металл со скрежетом смялся, и автобус швырнуло вперед. Херберт бросил свою машину ближе к центру дороги. Выжимая по-прежнему все возможное из «мерседеса», он обошел микроавтобус со стороны водителя и устремился вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146