См. вырезки 3-17А и 3-27В из "Правды"".
Худ вывел на экран упомянутые газетные статьи и выяснил, что в 1986 году Жанин обеими руками поддержал план заместителя министра внутренних дел Абулии расправиться самым жестким образом с преступными группировками, похищавшими иностранных бизнесменов в Грузии, причем свою позицию он не изменил даже после того, как сам Абулия был убит террористами. А в 1987 году Жанин снискал ненависть твердолобых большевиков, отказавшись поддержать закон, который запрещал бы появление двойников Ленина на так называемых вечерах юмора.
– "Человек честный, – вслух зачитал Худ заключительное замечание Лиз Гордон, – который, как показывает история, предпочитает не осторожничать, а идти на риск".
– И сразу же возникает вопрос, – сказал Роджерс, – следует ли понимать под фразой "идти на риск" военную авантюру.
– Меня это тоже весьма беспокоит, – согласился Худ. – Жанин без колебаний приказал милиции применять самые решительные меры в отношении грузинской организованной преступности.
– Верно, – заметил Роджерс, – хотя можно спорить, что это далеко не одно и то же.
– То есть?
– Использование военной силы для поддержания мира – это совсем не то же самое, что использование ее для достижения собственных целей, – сказал Роджерс. – Тут можно говорить об определенной легитимности, которая в психологическом плане сыграет очень важную роль для такого человека, как Жанин.
– Ну, – сказал Худ, – это как раз согласуется с тем, на чем вы сошлись вчера ночью в Овальном кабинете. Жанин не представляет для нас никакой угрозы. В таком случае, давай посмотрим, кто может представлять для нас угрозу.
Худ перешел к следующему разделу доклада Лиз Гордон, который та в шутку озаглавила "Вольные стрелки". Он пробежал взглядом перечень фамилий.
– Генерал-полковник артиллерии Виктор Мавик, – прочитал он.
– Он был одним из тех, кто в 1993 году руководил штурмом телецентра в Останкино, – сказал Роджерс, – в открытую бросил вызов Ельцину и все же уцелел. У Мавика по-прежнему много могущественных друзей как в правительстве, так и в деловых кругах.
– "Однако он не любит действовать в одиночку", – зачитал вслух Худ. – Далее идет наш старый знакомый главный маршал артиллерии Михаил Косыгин, которого наша Лиз весьма красочно описывает как "полного придурка". В свое время Косыгин в открытую защищал двух офицеров, которых Горбачев сместил с должности и наказал за то, что они во время войны в Афганистане отправили своих подчиненных на верную гибель.
– "Горбачев назначил ему максимальное наказание, исключая суд военного трибунала, – прочитал Роджерс. – Косыгин был разжалован в генерал-полковники, понижен в должности и отправлен обратно в Афганистан. Там он лично руководил повторением таких же самых операций. Однако на этот раз у них был иной исход. Косыгин бросал своих людей на базу моджахедов до тех пор, пока она наконец не была взята".
– Определенно, за этим человеком следует приглядывать повнимательнее, – заметил Худ, продвигая текст дальше.
Следующая фамилия, появившаяся на экране, была добавлена к списку совсем недавно.
– Министр внутренних дел Николай Догин, – сказал Худ и начал читать: – "Этот человек еще ни разу не встречал капиталиста, к которому не проникался бы лютой ненавистью. Взглянув на снимок З/Д-1, можно увидеть фотографию, скрыто сделанную ЦРУ в Пекине, вскоре после прихода к власти Горбачева. Догин в то время возглавлял московский городской комитет партии – по сути дела, был мэром столицы, и он втайне пытался заручиться поддержкой мирового коммунистического движения против нового советского лидера".
– Есть в вас, бывших мэрах, что-то такое, от чего мне становится не по себе, – заметил Роджерс, пока Худ вызывал на экран фотографию.
Его мрачная шутка вызвала на лице директора Опцентра улыбку.
Склонившись к самому экрану, Худ и Роджерс прочитали примечание к снимку. В нем говорилось, что американский посол в Москве показывал эту фотографию Горбачеву.
Роджерс откинулся назад.
– Должно быть, этот Догин пользовался чертовски сильной поддержкой, если он сохранил свой пост после того, как Горби проведал о его шашнях с китайцами.
– Совершенно верно, – подтвердил Худ. – Такая поддержка вскармливается годами и превращается в мощную сеть. И в нужный момент она может помочь выдернуть власть прямо из-под законно избранного президента.
Запищало переговорное устройство на двери.
– Шеф, это Боб Герберт.
Худ нажал кнопку на столе, и замок со щелчком отперся. Дверь распахнулась, и в кабинет вкатился взволнованный Боб Герберт. Он бросил на стол компьютерную дискету. Когда. Герберта что-то беспокоило или ставило в тупик, его южный акцент заметно усиливался. Сейчас он звучал особенно заметно:
– В восемь часов вечера по местному времени произошло нечто значительное, – сказал Герберт. – Нечто очень значительное.
Худ бросил взгляд на дискету, которую принес Герберт.
– И что же?
– Совершенно внезапно русские оказались повсюду, черт побери. – Герберт кивнул на дискету. – Сами убедитесь. Загружай ее в компьютер.
Выведя содержимое дискеты на экран, Худ убедился в том, что Герберт нисколько не преувеличивает. Боевые самолеты с полным экипажем перебрасывались к украинской границе. Балтийский флот был переведен в боевую готовность номер два, якобы в учебных целях. А флотилия из четырех разведывательных спутников "Ястреб", обычно наблюдавшая за Западной Европой, перенацелилась на Польшу.
– Москва обращает повышенное внимание на Киев и Варшаву, – заметил Роджерс, изучая новые координаты спутников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129