Это не имело ни малейшего отношения к попыткам обрести достоинство, отпустить себе грехи прошлого и больше не пытаться их искупить.Она была в полумиле от Энди-Холла, когда навстречу ей попались три шпиона Эндшира. Они сразу узнали ее, но продолжали ехать рядом, будто усомнились в ее мотивах. И трусили они так близко ох Ветра, что он всхрапывал и косил глазом.Они приближались к Энди-Холлу. Это было квадратное строение, испытавшее на своем веку многое, окруженное зубчатой стеной, образовывавшей почти правильный овал вокруг двора. В центре этого двора возвышалась приземистая квадратная башня. На двух сторожевых башнях дежурили часовые – одна из них была обращена на восток, другая на юг. Каждая возвышалась над стеной футов на двадцать, и в обеих были темные бойницы, откуда могли быть выпущены стрелы.В яркое солнечное утро блики прыгали по сплошным стенам, и шлемы вооруженных часовых начинали сверкать. Темные, как соболий мех, стяги Эндшира реяли на свежем осеннем ветру.Ее немедленно провели к нему. Он упражнялся в поединке с мечом, используя для этой цели одного из своих людей. Вокруг них столпилось десять – двенадцать солдат, улюлюкавших и выражавших в криках свой восторг. Марк и его рыцарь описывали круги, держа щиты в левой руке и угрожая друг другу деревянными мечами. Противник Марка сделал внезапный выпад. Марк стремительно повернулся, продолжая делать мечом круговые движения, и меч его с негромким свистом разрезал воздух. Тупое деревянное лезвие ударило в колено противника. Рыцарь свалился на землю, сжимая руками колено, запрокинув голову и зажмурив глаза. Он не производил ни звука, но было ясно, что страдает от сильной боли.Марк откинул металлический капюшон, окутывавший голову, и бросил меч к ногам своего человека.– Надо успевать смотреть всюду, Ричард. Всюду.Все еще не открывая глаз, рыцарь кивнул. Остальные помогли ему подняться на ноги. Кто-то из них заметил Гвиневру и жестом привлек внимание Марка. Он обернулся.Его брови взметнулись вверх. Потом он сделал шаг вперед, оставляя отпечатки своих ног на влажной земле и стягивая на ходу перчатки.– Гвиневра! Что за нечаянная радость! Я смутно припоминаю, что вы что-то говорили… о том, что никогда не переступите порога моего жилища… Что-то изменилось?– Гриффин Соваж взял «Гнездо».– Знаю.Он медленно опустил перчатки.– А что вы?– Мы помолвлены.Он устремил взгляд на грязь под ногами и, казалось, переваривал это известие. Она понизила голос:– Можем мы где-нибудь поговорить?Его ястребиные глаза на мгновение обратились назад.Как бы усердно ни тренировались рыцари Марка, они не шли ни в какое сравнение со своим господином в его способности соревноваться, воспринимать впечатления и приспосабливаться к новым обстоятельствам. Марк обладал умением мгновенно складывать и вычитать достоинства и слабости противников, и они оказывались поверженными этими смертоносными расчетами.С минуту он смотрел на нее, потом жестом указал на башню. Слуги провожали их взглядами, пока они шли туда, и отводили глаза. Стук их шагов по булыжнику, а потом шелест по. тростнику, казалось, отзывались в ее сердце как удары грома. Какого рода пакт предстояло ей заключить?Они расположились в темном углу огромного холла. Казалось, в этом помещении нет ничего, кроме темных углов, паутины да тощих псов с торчащими ребрами.Марк приказал принести еду и выслал слуг из комнаты.– Какие у вас известия с юга, Марк? – спросила она, как только холл опустел. – У меня в последние дни нет оттуда никаких новостей. В каком мы положении?Марк перестал жевать хлеб:– Скажите мне, Гвин, кого вы имеете в виду, говоря «мы», – себя и Стефана?– Я имею в виду тех, кто присягал королю, – огрызнулась она.– Ну так вот, Гвин, наши дела таковы: на престол сядет Генрих фиц Эмпресс. Это ясно. Все бароны переходят на его сторону.– Хотите сказать, что и вы переходите? – заметила она с горечью.– Я – нет. Пока еще нет. – Он пожал плечами. – Страна будет принадлежать Генриху. Это всего лишь вопрос времени.– Только если люди, подобные вам, отдадут ему страну.Он бросил на нее равнодушный взгляд.– Ваша верность, как и всегда, – проявление отваги, Гвин, но она бессмысленна.– Она имеет для меня тот смысл, – произнесла она сквозь стиснутые зубы, – что каждое утро, просыпаясь, я могу примириться с собой.– Хотите сказать, что я на это не способен? Или что я не должен?Он сунул в рот кусок сыра.Она бросила на него гневный взгляд:– Верность не товар, который можно купить или продать.– Именно товар.Его глубоко посаженные глаза на худощавом лице холодно оглядывали ее.– Вы дитя, Гвин. Те, кто пользуется преданностью, о которой вы говорите, только получают выгоду от этой преданности. Выпестованных ими преданных людей используют, а потом отбрасывают прочь, и смрад от этого жертвоприношения разносится быстро и далеко. Неужели я похож на кого-нибудь из них? Право же, вы меня удивляете. Я считал вас умной.– А я вас порядочным в определенном смысле.– Ах, Гвин, – сказал он со смехом. – Ничего подобного вы не считали. – Он подался вперед. – Но мы с вами могли бы заключить союз.Она бросила на него кислый взгляд:– Что? При полном отсутствии лояльности с вашей стороны и при ее избытке с моей?– Нет. При условии вашей горячности и моих амбиций.– Ах это! – Она глубоко вздохнула. Сейчас или никогда. – Вы должны присягнуть мне на верность как вассал зато, что сохраните неприкосновенными земли, отошедшие вам от графства Эверут, Марк. За то, что они останутся вашими.Он посмотрел на нее как на слабоумную:– Это Соваж прислал вас ко мне?– Конечно, нет. Вам повезло, что Гриффин не явился сюда сам и не сровнял Эндшир с землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88