И приехали мы все на улицу Спонтини к дому № 16. К консьержке я не пошел — он не должен подозревать, что за ними следят, правильно?— Отлично, мой мальчик.— Зато сегодня мы запросили список жильцов — хотите, я его зачитаю?— В нашем архиве никто из них не числится? Проверь.— Проверил уже. Никто не числится.— Так чему ж ты радуешься? Знакомого встретил?В трубке помолчали, потом инспектор сказал задумчиво:— Не знаю, может, это совпадение…— Да кто? Говори скорее, не томи, у меня и так дел полно, у тебя вроде тоже…— Ладно, скажу, только имейте в виду, я ничего не предполагаю, просто нахожу это несколько странным, вот и все. Одна из квартир в этом доме принадлежит Александру Жалю. Согласитесь, тут что-то есть, у нас же работает инспектор по фамилии Жалю…— Не такая уж редкая фамилия, — голос Баума не выдал его чувств. — Так что не спеши с выводами.— Ну конечно, патрон.— Надеюсь, ты не раструбил новость на весь отдел?— Сохрани Бог, что вы, патрон!— Спрячь список к себе в стол и запри. Я вернусь в Париж сегодня вечером. Ты меня дождись, домой не уходи. Ладно?Положив трубку, Баум немедленно послал за водителем контейнеровоза.— Только что мне позвонили из Парижа, — сообщил он арестованному. — Обнаружились новые факты, и все они — не в твою пользу, приятель. — Он уставился на парня, прикидывая в уме, как лучше добиться от него признаний. С водителя всю его самоуверенность как рукой сняло, он внутренне заметался, и это было заметно.— Мы тут побеседовали с инспектором Жалю, — продолжал Баум, наблюдая за выражением лица шофера, однако взгляд его при этом излучал благожелательность и почти искреннее желание помочь собеседнику. — Так вот, мой друг, инспектор Жалю все нам рассказал. И насчет тебя тоже.— Вот тварь, а?— Должен признаться, он не сам рассказал, а его заставили. Прижали малость, вот он и раскололся. Стало быть, у вас с ним была кое-какая договоренность, так?Парень не отвечал, лицо его подергивалось и отражало попеременно то страх, то злобу. «Страху больше, это хорошо», — подумал Баум, не отрывая от него глаз.— Предлагаю тебе сделку и очень советую согласиться, — решил он наконец.— Какую еще сделку?— Ты выкладываешь всю правду, а я позабочусь, чтобы тебе смягчили наказание — вот что я называю сделкой.— А если не соглашусь?— Позабочусь, чтобы приговор был самым суровым, насколько допускает закон. Хорошо позабочусь — даже если судья окажется добряком, мы предъявим суду такие улики, что от его доброты и следа не останется, понятно? Ты в контрразведке, уясни это как следует. Тут шутки плохи.— Сволочи вы все!— Ты расстроен, я понимаю. Может, тебя утешит, если я скажу: инспектор Жалю тоже свое получит, не сомневайся. На всю катушку.Это последнее замечание возымело действие.— Мне заплатили за то, чтобы назвал время и маршрут и чтобы закрыл глаза на все остальное.— Кто передал деньги?— Один парень — он из семьи Лавацци.— Но инспектор утверждает, будто ты не только это сделал.— Еще доложил обо всем Анри Лавацци — а что, уж и говорить ни с кем нельзя?— Так тебе известно, куда увезли оружие?— Понятия не имею. С какой стати они бы мне сказали?Это было похоже на правду.— А еще кто участвовал?— Только Лавацци и его люди. Но впечатление у меня такое, что это не им нужно, а каким-то людям из Парижа.— А Лавацци чтобы только отвез оружие к месту назначения, так, что ли?— Не знаю.— Все это напишешь и подписаться не забудь, — велел Баум. — Эта бумага останется у нас на случай, если снова вздумаешь вилять и морочить людям голову. Будешь себя вести как следует — помогу, как обещал. А пока придется тебе еще посидеть.Теперь, располагая признаниями водителя, Баум вызвал дежурного со склада, куда обычно поступало оружие из Мейрарга.— Вы зарегистрировали все, что получили вчера?Дежурного как следует проинструктировали, и он с готовностью отрапортовал:— Так точно!— Когда именно?— Около полудня, насколько помню, — дежурный сверился с какой-то запиской. — Да, контейнеровоз прибыл в 13:05.— И вы заполнили накладную?— Так точно.— Покажите.Дежурный протянул свою записку. «Сержант, — определил Баум. — Скоро уволится в запас. Не Бог весть какой мыслитель. Зануда, таким обычно поручают участок работы, где он навредить не может. Военные же большей частью щеголи и хвастуны, им служба не в службу, если отобрать у них все эти мундиры, медальки, ленточки разноцветные… Но этот сержант — он не такой…»— Вы своей рукой это писали? — спросил Баум, разглядывая бумажку.— Так точно. — Ответ прозвучал не так бодро, как прежде, сержант чуть замешкался.Баум выдрал листок из своего блокнота, протянул вместе с авторучкой бравому вояке:— А ну-ка скопируйте вот эту строчку, насчет детонаторов…На такой случай сержант инструкций не получил и ответить отказом на просьбу, высказанную столь твердо, не решился. К тому же он каким-то шестым чувством уловил, что коротышка — важная персона, хоть с виду и неказист. Он старательно переписал строку и отдал листок, вернув заодно и авторучку. Баум глянул, сравнил две записки и поднял глаза на собеседника:— Почерк-то не ваш.— Нет, мой.Баум только вздохнул:— Ладно, ваш. Оставим это. Скажите, сколько времени вы тут служите?— Ровно год.К этому вопросу сержант был явно готов.— Стало быть, знаете нашего инспектора — он регулярно вас навещает.— Так точно.— Как его зовут?Парень стал в тупик и, выкатив глаза, погрузился в молчание.— Ну, если забыли, не беда, я вам напомню. Бертран, да?— Так точно, — с явным облегчением выкрикнул сержант.— Благодарю вас, сержант, вы нам очень помогли.Сержант козырнул, ловко повернулся на каблуках — не прошли даром годы практики — и шагнул к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108