Когда он ушел, президент позволил себе слегка улыбнуться: он остался доволен беседой. Если удастся этот орешек расколоть — тем лучше. Ну, а если и ДСТ потерпит неудачу, всем станет ясно, что виноват Маллар, ведь ДСТ подчиняется непосредственно министру внутренних дел. Этот провал дорого ему обойдется — дороже, чем префекту полиции, потому что в глазах общества полиция давно некомпетентна, или коррумпирована, или и то и другое вместе. Но ДСТ — это совсем другое дело…
С точки зрения предстоящих выборов совсем неплохо, если Маллар обнаружит свою несостоятельность. Амбиции этого человека намного превосходят его способности.

Последующие четыре дня, до самого воскресенья, в Париже было спокойно, зато взрывы прогремели в двух провинциальных городах. За эти дни Баум уладил отношения с Вавром и убедил его, что новый план подлежит исполнению на том простом основании, что никто не сумел предложить ничего другого. В те же дни состоялась передача дела о террористах из рук полиции в ДСТ без всяких юридических санкций, поскольку в иностранный заговор никто не верил, тем более в заговор с целью шпионажа, то есть того, чем только и положено заниматься контрразведке.
В воскресенье в два часа пополудни молодой человек, которого в штабе называли Рене, сидя за рулем крытого грузовичка, отправился с улицы Вожирар, где он жил на верхнем этаже многоквартирного дома, в Булонский лес. Он остановился под деревьями на шоссе Этуаль, вышел из кабины и забрался в кузов. Через пятнадцать минут немолодой мужчина в серых брюках и безукоризненно чистой темно-синей куртке вышел из такси на перекрестке и не спеша зашагал по шоссе Этуаль. Заметив грузовичок, он свернул с тротуара в древесную сень и замедлил шаг: обычный воскресный фланер, явившийся на любовное свидание, а то и на поиски приключений.
Юный Рене вылез из кузова — его было просто не узнать! Туфли на высоких каблуках, шелковая блузка взамен майки, брюки вполне могли сойти за женские. На бледном, несколько женственном лице — косметика: губы подкрашены, глаза подрисованы, бритую голову украшает белокурый парик.
Он подошел к мужчине, тот взял его под руку, и они начали прогуливаться под деревьями. Это выглядело как обычное свидание и вряд ли могло заинтересовать какого-нибудь прохожего.
На сей раз в отличие от прошлого воскресенья поблизости не было ни машин ДСТ, ни его сотрудников, которые в поисках агентов КГБ вели игру в воров и полицейских. Разговор между Феликсом и Рене продолжался пятнадцать минут, и немногие свидетели этой встречи реагировали в точности как Люк — молодой полицейский из Нанта: с понимающей улыбкой провожали взглядом почтенного бизнесмена, назначившего в воскресный день свидание своей юной секретарше. Или официантке, которая по будням подает ему кофе со сливками в каком-нибудь кафе…
Потом Рене снова забрался в кузов грузовичка и вскоре уселся за руль, уже в мужском обличье. А тот, кого называли Феликсом, поспешил к шоссе, остановил такси и приказал ехать в Порт Дофен.
Рене еще некоторое время колесил по лесу, убедился, что за ним никто не следит, и, повернув к Порт Отей, въехал в город. Спустя десять минут грузовичок был припаркован на узкой улочке недалеко от моста Мирабо, а его хозяин пешком дошел до «Марии Луизы» и поднялся на борт.
— Планы меняются, — сообщил он человеку, который вел прошлое заседание. — Главную операцию, назначенную на следующую неделю, надо провести раньше. Во вторник.
— О Господи, через сорок восемь часов! Не получится.
— Мне поручено передать, что это должно быть сделано, невзирая ни на какие трудности. Так сказал Феликс.
Глаза Рене сияли, он говорил с жаром, будто выполняя священную миссию.
— А он не объяснил, чем вызвана такая спешка?
— В среду произойдет одно политическое событие, на которое мы должны повлиять. Наша акция будет несравненно значительнее во вторник, нежели неделю спустя. Не позволяйте самой акции опьянить себя, — так он сказал. — Помните о ее политическом эффекте. Смерть во вторник будет означать куда больше, чем та же смерть в среду. Вот что он еще сказал!
— Но акция должна остаться той же самой?
— Абсолютно той же.
Собеседник покачал головой.
— А насчет протокола Комитета обороны что он сказал?
— Его надо доставить Сейнаку в «Юманите», и полиция сразу туда кинется. Он согласился, что первоначальный план был чересчур сложен. Мы должны тайком предупредить префектуру, но он и сам что-то предпримет.
— А когда отнести конверт?
— Ровно в шесть вечера в среду…
В воскресенье у Альфреда Баума был один из его редких выходных, и он об руку с Эстеллой прогуливался в широких брюках, белой рубашке с открытым воротом и широкополой шляпе. Здесь, на ежегодной версальской выставке кошек, он больше не был полицейским со специальными функциями, его друзья среди любителей кошек полагали, что он просто где-то служит. Здесь он считался экспертом по длинношерстным породам, с прочной репутацией в масштабах всего парижского региона. В такие дни со своими закадычными друзьями, в основном чопорными дамами, разделявшими его пристрастие, он проводил долгие счастливые часы, обсуждая качества экспонатов, оценивая густоту их меха, расстояние между ушами и чистоту окраски радужной оболочки.
Его собственная пара в свое время выиграла немало призов, в том числе первый приз на выставке в Жантийи, и если уж придется уходить в отставку, то немалым утешением ему послужит возможность завести еще нескольких кошек, ходить на такие выставки, наслаждаясь скромным сознанием того, что ты признанный эксперт, и время от времени приносить домой кое-какие награды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76