— До каких пор, Господь Правдолюбец, Ты не осудишь и не отомстишь за кровь жителей земли?!
Слова Иоанна из Апокалипсиса! Повисла пауза, люди притихли.
— Вытравим все, что приносит в город несчастье и страх! Выжжем рану неверия, оставляющую нас без надежды на Бога, и потребуем жертв. Удалим с кожи нарывы сомнений и греховности, ибо только в Боге правда. Все мы знаем, кому обязаны несчастьем. Тому, кто порочит имя Господа Бога. Кто во тьме приносит горе на наши головы. Вырвем руку, которая болит, вырвем глаз, который бросает похотливые взоры!
Петрониус увидел, как рука патера Берле поднялась и указала на Иеронима Босха, воплощавшего в одежде Мессии главного героя представления. Мастер все еще стоял на сцене, потрясенно глядя на мертвую девушку у своих ног.
Петрониус увидел дьявольский огонь в глазах инквизитора и отблеск смерти на его лице.
XIV
«Дом братьев лебедя» — вот что было написано на куске материи, который кто-то прикрепил к раме его окна. Внизу стояла похожая на подпись буква «3».
Башенные часы пробили уже дважды, дважды после ужина. Петрониус не был уверен, что прочитал послание правильно. Он снова и снова перечитывал буквы. В выпуклых окнах фахверковых зданий отражались прохожие, до неузнаваемости искажаясь. Будто окна хотели сказать, что все обманчиво, все только притворство и ослепление, за каждым явлением стоит другая правда. Старые круглые оконные стекла насмехались над молодостью, отражая искаженное и отвратительное. И лишь терпеливому наблюдателю за внешним блеском открывалась правда.
Время учило терпеливо ждать. Петрониусу показалось, что темная дверь зевнула, а неверное пламя свечи подмигивало.
— Кого ты ищешь? — прозвучал шепот.
Петрониус испугался и обернулся. Перед ним в двух шагах стояла Зита. На лице девушки застыла ехидная усмешка, которую он сразу простил, попов в плен аромата любимой.
— Если записка от тебя — то тебя, Зита.
Она кивнула, проходя мимо, и коснулась его рукой, приглашая следовать за собой. Потом поджала губы. Казалось, она обиделась, что подмастерье не пошел за ней. Петрониус сделал два шага и остановился рядом с Зитой.
— Зачем ты вызвала меня сюда?
— Я не знала, как встретиться с тобой, не привлекая внимания. Нас не должны часто видеть вместе. — Зита говорила серьезно.
— Почему так таинственно?
Зита вздохнула и быстро направилась к собору, так что Петрониус с трудом успевал за ней.
— Подожди. Я хотел бы узнать…
— Узнать, узнать… — передразнила Зита и рассмеялась. — Почему мужчины всегда хотят все знать?
Они прошли мимо собора, и Зита, к удивлению Петрониуса, направилась к боковому входу.
— Через эти ворота улизнул убийца, — сказал подмастерье, когда они вошли в собор.
За дубовой дверью Зита неожиданно остановилась. Каменотесы опустили перед дверью полосу мешковины, чтобы защитить дерево от пыли. Дверь закрылась. Зита прижалась к Петрониусу и потерлась о него. Подмастерье почувствовал под платьем упругое и нежное тело. Когда Петрониус хотел прижать любимую к себе, Зита повела бровью и сказала:
— Вы, мужчины, должны не только узнать этот мир, но и почувствовать его.
Так же быстро она проскочила под занавеской и поспешила в собор.
— Зита, подожди же! — воскликнул Петрониус вполголоса, но девушка уже исчезла за колоннами.
Его голос прозвучал среди леса колонн, словно низкий аккорд арфы. На заднем плане, черные и величественные, еще стояли декорации вчерашнего представления.
— Ваша любовь должна быть незапятнанной и безгрешной, облаченной в ангельские одежды, так записано в одном из наших пророчеств.
Петрониус закрыл глаза и слушал мелодию голоса Зиты, не обращая внимания на смысл слов. Зита бегала вокруг колонн, и ее голос, казалось, доносился со всех сторон.
— И Троица склонилась к земле, туда, где находятся корни всего сущего, и в глубокой любви создала нас, одно тело и одну душу, громче воды и звонче пения птиц, и красивыми, как отражение солнца.
Последние слова Зита прошептала ему на ухо. Она оплетала его своим голосом будто сетью.
— Всякая любовь, которую мы чувствуем, есть любовь Бога, Петрониус, и потому она чиста, не растрачена и откровенна.
Петрониус открыл глаза и посмотрел в небо, которое сквозь незаконченные своды собора казалось еще глубже, чем на улице. Он осторожно потянул девушку к себе и указал на небосклон, где уже появились первые звезды.
— Я хочу полететь с тобой туда, Зита, — прошептал он и обнял ее. — И на всем пути я хотел бы…
Возбужденный мелодичным и ласковым голосом Зиты, Петрониус начал гладить ее грудь, но Зита отвергла ласки, будто он оскорбил ее.
— Разве я не пыталась объяснить тебе, что имею в виду? Ты глупец, ты не слушаешь меня! Что было, то прошло. Момент слабости переполнил нас чувствами. Такого не должно было произойти. Братство не знает телесной любви, не знает слияния полов до вступления в брак. Мы как Адам и Ева. Мы не ведаем наслаждений и влечения до брака. Ты понимаешь, Петрониус? Только после брака мы становимся свободными и отдаемся зову плоти без меры, что церковь предписывает выполнять как обязанность для воспроизведения себе подобных. Брачный союз — непрерывный соблазн. Но только он!
Петрониус словно получил пощечину. Что происходит? О чем она говорит?
— Я думал, ты испытываешь ко мне такие же чувства, как и я. Я думал, наша встреча…
Зита топнула ногой.
— Это так. Встреча! Ее не должно было быть. И что произошло, не должно было произойти. Мы отведали плод, Петрониус, запретный для братьев и сестер свободного духа, для тебя и меня.
Зита закрыла лицо руками, будто готовая расплакаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99