Ты вышла на охоту и поэтому отправляешь меня спать.
В глазах Зиты вспыхнул лукавый огонек и тут же пропал в длинных ресницах. Она подошла к Петрониусу так близко, что он почувствовал ее дыхание и ощутил прикосновение ее платья. Зита потрепала его по щеке и с издевкой бросила:
— Не всякая одинокая женщина ищет себе женихов, Петрониус. А теперь иди домой, завтра у меня будет больше времени для тебя.
Зита оттолкнула его.
Что-то тут было не так, Петрониус почувствовал это. Почему Зита хочет избавиться от него?
— У тебя здесь назначена встреча? С мужчиной?
Прежде чем Петрониус успел договорить, прозвучал ответ, как удар хлыста:
— Не смей даже думать об этом! Я никому не принадлежу: ни тебе, ни кому-то еще. И если я разговариваю с мужчиной, то только потому, что я этого хочу! Исчезни!
Последние слова Зита произнесла так серьезно и настойчиво, что Петрониус подчинился ее воле. Он сделал несколько шагов к выходу и остановился за мощными колоннами. Нельзя уходить очень далеко, чтобы не пропустить мастера Босха и Якоба ван Алмагина. Он ждал. Петрониус слышал, как удалилась Зита. Неожиданно в другом конце собора тишину нарушил стук двери главного портала. Петрониус прислушался: ни шагов, ни дыхания. Кажется, кто-то вышел из собора. Когда Петрониус выглянул из-за колонны, Зиты не было видно.
Он тихо позвал:
— Зита! Покажись!
Никто не ответил. Он уже потерял надежду, когда услышал, как кто-то семенит по полу. Звук эхом разносился под сводами собора, и казалось, шаги слышатся со всех сторон. В свете полумесяца Петрониус заметил, как в северной части на хорах промелькнула чья-то голова и скрылась в тени за колоннами. Там находилась часовня, однако деревянная стена отделяла уже законченный крестовый свод собора от остальной церкви.
Петрониус решил посмотреть, что происходит, и стал осторожно пробираться в обход. Деревянные ворота были закрыты; юноша тихо отворил тяжелую дверь и действительно услышал доносившийся из дальней часовни стук, скрип дверных петель, далекий шепот. Он быстро скользнул в проход. Ниши между колоннами подмастерье использовал как укрытие.
В одной из часовен на прикрепленной цепями лампаде горел неугасимый огонь. От сквозняка люстра покачивалась. Очень осторожно Петрониус подкрался ближе. Открытое пространство было погружено в матовое мерцание красного света. Если Зита здесь, то куда же она пропала? Со своего места художник хорошо видел часовню, и в ней никого не было. Может, существует потайная дверь, ведущая в тайное помещение? И действительно, он заметил в нескольких шагах от колонны резную дверь в белой и зеленой раме, с красным квадратом посередине.
Петрониус подошел ближе и исследовал дверь, осмотрел толстые брусья, однако не обнаружил никакого механизма. Приложил ухо к двери… там тоже было тихо. Неожиданно подмастерье заметил на полу слабый луч света. Щель! Петрониус наклонился и заглянул в нее. В следующий миг он едва не потерял сознание — в центре маленькой комнаты стояла Зита. Помещение освещалось свечой, которую молодая женщина держала в руке. Петрониус едва не потерял дар речи, потому что Зита была обнажена, как Ева, которая не боялась рая. Упругая грудь с темными маленькими сосками была прекрасна, а распущенные черные волосы густыми прядями падали на плечи.
Что Зита здесь делает? И что означает ее нагота?
Петрониус уже собирался постучать в дверь и позвать Зиту, когда услышал стук входной двери и звук шагов. Подмастерье нервно искал укрытие, но обнаружил лишь узкую щель за алтарем, куда в случае необходимости можно было спрятаться. Он оторвал взгляд от Зиты и едва успел укрыться. Шаги и приглушенные голоса становились все ближе. И вот Петрониус увидел мастера Босха и Якоба ван Алмагина.
— Картина уже в часовне братства, Иероним, и священник ждет, хотя сейчас он ужинает. Он присоединится к нам последним. Мы готовы, вы должны начать Священную мессу.
Они подошли к резной двери и постучали. Дверь сразу же открылась, мастер Босх проскользнул внутрь, и она снова закрылась. Якоб ван Алмагин подождал немного и заспешил в обратном направлении.
Подмастерье опять заглянул в щель. Иероним Босх раздевался и вешал одежду на руку Зиты. На мгновение Зита пропала из поля зрения Петрониуса, затем Босх взял ее за руку и повел вниз по лестнице в глубь часовни. За дверью стало темно. Петрониус прислонился к стене, пристально глядя на красное пламя неугасимого огня.
Что здесь происходит?
XXV
— Не шевелитесь, господин!
Одну кисть Петрониус зажал губами, две другие вместе с палитрой держал в левой руке, а четвертой кистью пытался подправить линию подбородка на портрете Якоба ван Алмагина. Он весь кипел. Странное лицо ученого приводило художника в ярость.
— Господин, один вопрос. Вы верите в то, что ученость размывает контуры человеческого тела, так же как во время болезни сглаживаются черты лица?
Алмагин пошевелился, и Петрониусу пришлось опять усаживать его так, чтобы поза соответствовала сделанному наброску.
— Еще немного, господин, и я избавлю вас от этой повинности на целый день.
— Почему вы спрашиваете, Петрониус?
— Потому что легче нарисовать крестьянина в поле, чем вас. У вас привлекательная внешность, но мне этого мало. Знаете, — продолжил Петрониус, смешивая краски на палитре и нанося на холст, — у крестьян на лице есть очертания, углы, яркие тени и пятна.
«У вас ничего этого нет! Вы же словно из теста, скорее женственный, чем мужественный», — хотел сказать Петрониус, но не решился.
— Могу вас успокоить, ученость ничего не меняет во внешности человека, она влияет только на его внутреннее состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99