Вставая, незаметно взял пустой листок и с удивлением подумал, что не слышал шагов Босха на лестнице. Вероятно, мастер прошел другим путем. Следуя за Босхом, Петрониус поклялся держать ухо востро и постараться найти потайную лестницу.
XI
— Это не понравится мастеру. А что не нравится мастеру, вызывает его гнев.
Питер через плечо смотрел на сцену рая, которую Петрониус рисовал углем. Они находились в дальней мастерской, выходившей в яблоневый сад. В помещении рядом работали над заказами другие ученики: Энрик, Якоб и Герд. Оттуда доносилась их болтовня.
— Но здесь есть все, что делает сцену рая привлекательной, — ворчал Петрониус.
Питер отвел взгляд, взял со стола, который стоял рядом с табуреткой и мольбертом и был единственной мебелью, ступу и смешал в ней желтоватый пигмент. Рядом забубнил Энрик:
— У мастера другие представления о привлекательности. Не похожие на те, что можно увидеть в каждой церкви. Он называет их незавершенными и недостаточно продуманными. Заурядный халтурой! Слишком приукрашенной ложью.
Петрониус застонал и снова посмотрел на свою работу. Ему нравилась фигура Господа Бога — тот склонился к Адаму и доставал из его груди ребро, которое превращалось в Еву.
— Чего же он хочет?
Питер листал книгу с золоченым обрезом, читая соотношение смесей, которые находил там. Затем отсыпал порошкообразный пигмент в ступку, отмерил масло, добавил белка и стал смешивать все костяной лопаткой. Подмастерье углубился в работу и, казалось, забыл о вопросе Петрониуса. Благодаря его терпению и нескольким каплям лака получилась бледно-желтая масляная краска. Он несколько раз перепроверил ее качество.
— Довольно быстро справился! — гордо возвестил Питер о своем успехе в изготовлении желтой краски. — И все прошло легко. Последний раз мастер так кричал на меня, что чуть не лопнули перепонки. А теперь краска получилась на славу. Она не растекается, хорошо ложится на холст.
Питер взял краску на лопатку и переложил в какой-то горшок, который тут же закрыл пробкой.
— Теперь вернемся к нашим баранам. Ты хочешь знать, какой фантазии ожидает от тебя мастер. Пошли, я покажу тебе кое-что.
Питер слегка прикоснулся к плечу Петрониуса и пригласил следовать за ним.
— Почему Босх не может объяснить мне сам, чего хочет?
— Ты слишком любопытный. Радуйся, что тебя вообще взяли в ученики. Работай кистью и не задавай лишних вопросов. Ты еще не начал рисовать, а хочешь знать, что будет дальше. Возьми лучину.
Словно два заговорщика, они шмыгнули в проход к двери, которую Петрониус заметил еще по пути на кухню. Питер приложил палец к губам и очень осторожно нажал на ручку, а потом с таким шумом рванул дверь, что у Петрониуса от страха сердце ушло в пятки и он уронил лучину. Питер прислонился к дверному косяку и затрясся от смеха.
— Невероятно! Почему ты крадешься за мной, как преступник? Мы не совершаем ничего противозаконного, и к тому же в доме никто нам ничего не запретит. Трое работающих рядом не выдадут нас, даю на отсечение руку. Мастер выполняет заказ братства вне дома, а хозяйка находится в имении Босхов в Оиршоте. Натурщики придут только после обеда. Понимаешь?
Петрониус почувствовал, что угодил в ловушку. В этом доме надо быть осторожным.
— Что ты хочешь показать мне?
Петрониус попытался отвлечься и поднял почти потухшую лучину. Питер взял с висевшей рядом с дверью полки свечу и зажег от лучины. Затем подошел к стоящей на мольберте завешенной полотном картине.
— Возьми. — Питер протянул свечу Петрониусу. Потом он приподнял полотно с левого края картины и приказал товарищу посветить на нее. От увиденного у Петрониуса перехватило дыхание. Его взору открылся необычный пейзаж с высоким, уходящим вдаль горизонтом. Он был разделен на четыре плоскости. Вверху, на небесах, на троне восседал Иисус Вседержитель с земным шаром в левой руке. С небес на землю устремились ангелы, голубоватые сатанинские создания. На следующей плоскости доминировала не сцена создания Евы, которая вырастала из Адама, а бьющий из скал источник бледно-желтого цвета, такую краску только что приготовил Питер. Желтый сильно контрастировал с красным одеянием Христа. Следующая сцена, где внимание зрителя было привлечено к разделению леса и луга, являла собой картину грехопадения. Но в облике змея не было ничего ужасного или соблазнительного, а Адам и Ева, казалось, беседовали о вкусе плода, не понимая, что нарушают запрет. Вся нижняя плоскость представляла собой сцену изгнания из рая: архангел Михаил с помощью своего меча выбрасывал грешников вон, однако они не казались подавленными оттого, что должны покинуть небеса. Адам втолковывал архангелу, что нет ничего особенного в том, чтобы вкусить плод с древа познания. А Ева и вовсе отвернулась и не замечала архангела. Картина было просто невероятная по композиции.
— Понимаешь, что я имел в виду? — прошептал Питер. — Даже сошествие с небес ангела и изгнание из рая выполнены своеобразно. Никто не ожидал от мастера такого.
Петрониус не сводил с полотна глаз. В мерцающем свете огня луга, казалось, ожили. Небо, выплевывая адские существа, рассыпало порчу и разврат на мирный пейзаж. Петрониусу стало не по себе. Насколько он понял, не грехопадение было ключевой темой. Здесь буквально царило Зло…
— Ну, понял? Вот что мастер называет фантазией!
— Думаю, теперь понимаю. Зло завладело миром до того, как Адам и Ева попробовали яблоко. В самом Зле нет ничего ужасного. Поэтому они не боятся изгнания из рая в другой мир. Он им уже знаком.
Питер опустил ткань и дал понять, что пора уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99