Так что поторапливайтесь, Энни. Уж придумайте что-нибудь, но будьте здесь вовремя.
Ясное небо понемногу наполняется светом, как парус ветром.
Учитель вспоминает, как однажды утром Лао Цзы положил перед хранителем императорских врат “Книгу Пути” и навсегда покинул Китай.
Учитель входит в лавку. Посередине стол, за ним сидят трое индейцев и завтракают. Учитель садится рядом. Он ест яйца, баранье рагу, тортильи, пьет кофе. Кофе такой сладкий, что Учитель даже смеется.
— У вас сегодня поездка? В Туй-Куч?
— Да, — отвечает один из индейцев. Все трое пьяны, еле сидят на стульях.
— Рано поедете? — спрашивает Учитель.
— Да. Рано.
Стало быть, рано утром начнутся скачки, которыми славится Туй-Куч. Наверняка соберется толпа, найти в ней Оливера будет несложно.
Энни бежит прочь от осевшего набок самолета. Бежит по картофельному полю, освещенному розовым светом восхода. Дальше скала. Энни останавливается на краю и смотрит вниз. Под ней простирается окутанная туманом долина.
— Слишком далеко, — говорит Энни.
Бадди, прихрамывая, догоняет ее.
— Коленку разбил, — жалуется он. — Разбита коленка, разбит самолет, разбита вся моя хреновая жизнь.
— Понадобится несколько часов!
— Да, все разбито, — бормочет Бадди.
Энни оборачивается и видит, что на картофельном поле собралась кучка индейцев. Они, разинув рты, смотрят на разбитый самолет, на двух гринго. Среди них подросток на серой лошади. Волосы у мальчика заплетены в косички, переплетенные разноцветными ленточками, одет подросток в нарядную куртку для верховой езды.
— Почему этот мальчик такой нарядный? — спрашивает Энни.
— Сегодня сиеста. Наверно, он будет участвовать в скачках.
— В каких скачках?
— Кажется, в Туй-Куч проводятся какие-то скачки. Точно не помню.
— Переведите ему то, о чем я попрошу.
— Пожалуйста.
— Спросите, быстрый ли у него конь?
Учитель застревает в лавке надолго. Он покупает себе шерстяную накидку с изображением летучей мыши, еще он покупает деревянную фигурку местного святого, Сан-Симона. Потом он спрашивает троицу, допивающую за столиком свой сладчайший кофе:
— Хотите поехать со мной? На карнавал. У меня машина.
Они шушукаются между собой и соглашаются:
— Да. Спасибо, сеньор.
Потом все садятся в такси.
Один из местных жителей протягивает Учителю бутылку с огненной водой. Учитель отпивает, на глазах у него выступают слезы, и остальные трое довольно хохочут. Атмосфера в такси праздничная. Каждый миг бытия запечатлевается в памяти Учителя необычайно отчетливо. Такси едет по дороге вниз, спускается в долину Туй-Куч.
В городке Учителю приходится сбросить скорость, чтобы не раздавить спящих пьянчуг и разгуливающих повсюду куриц. Местные жители тянутся к базарной площади, откуда стартуют скачки. Учитель находит удобное место для стоянки и прощается со своими попутчиками. Заодно он раскланивается с местным полицейским, едва держащимся на ногах. Потом деловитой походкой Учитель направляется на площадь. Повсюду грохочет маримба, трубят трубы, звенят колокола. На пыльных деревьях собрались тучи птиц, вносящих свою лепту во всеобщую какофонию. Верещат ребятишки, танцуют ряженые. Судя по их усталому виду, танцы продолжались всю ночь. На футбольном поле мужчины готовятся к скачкам — кричат на лошадей, ругаются. Все очень красочно, празднично. Если бы не важное дело, которое предстоит выполнить Учителю, можно было бы вволю насладиться колоритным торжеством. Как было бы чудесно, если бы они приехали сюда втроем, с Энни и Оливером — американские туристы, наслаждающиеся экзотикой. Тогда, вероятно, вся эта суета не действовала бы Учителю на нервы. Но сейчас ему больше всего хочется тишины. Хочется торжественной ясности. Хочется откровения. Пусть земля станет такой же простой и чистой, как небосвод.
К нему подходит оборванный мальчишка с подносом арахиса.
— Орехи. Не желаешь орехов, приятель?
Учитель улыбается:
— Давай, пожалуй.
За пакетик орехов мальчишка получает пять кецалей. Он не верит своему счастью, а Учитель спрашивает:
— Не знаешь одного парнишку, американца Оливера?
— Олевар? Знаю. Мальчишка-американец? Да-да…
— И где же он?
— Сейчас, что ли?
Мальчишка озирается по сторонам, высматривая Оливера. На базарной площади его нет. Тогда мальчишка переводит взор на склон горы и кричит, показывая туда пальцем:
— Оливер!
На улочке, расположенной по уровню выше рыночной площади играют пятеро мальчишек. Оливера среди них вроде бы нет, но двое мальчиков в маскарадных костюмах и масках: один изображает длинномордого оленя, второй — рогатого быка. Еще один мальчишка, без маски, размахивает рубахой, подражая тореадору. “Бык” роет землю “копытами” и бросается на тряпку.
— Я его не вижу, — говорит Учитель.
— Здесь он, — отвечает торговец арахисом. — Быка изображает.
“Матадор” разворачивается, “бык” крутится вокруг него. От их возни поднимается целая туча пыли. Потом “бык” поднимает маску, и Учитель видит, что это Оливер. Тот вытирает пот со лба, смеется и снова натягивает личину быка.
— Оливер! — кричит торговец. К счастью, на площади такой грохот, что Оливер не слышит.
— Пожалуйста, — просит Учитель, положив руку на плечо своего добровольного помощника. — Не говори ему… что я приходил… это тайна.
Мальчик пожимает плечами.
— О`кей.
“Бык” и “олень” вдвоем поднимаются вверх по высокой лестнице.
— Куда они? — спрашивает Учитель. Мальчишка снова пожимает плечами.
— Не знаю. На развалины, наверное.
Он показывает на развалины каменной церкви, расположенные выше по склону.
— Спасибо, — шепчет Учитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97