Никакой опасности нет. Просто наша жизнь очень осложнится. Мистер Слайви убьет меня, когда узнает, что я не буду ходить на работу. Кроме того, мне нельзя смотреть телевизор, чтобы телерепортажи не повлияли на мое решение. Газеты читать мне тоже нельзя — во всяком случае, статьи про процесс. Ты будешь вырезать их и выкидывать, ладно?
— Мам, ты все равно газеты никогда не читаешь.
— Я знаю, но тем не менее…
— Ты в газеты только мусор заворачиваешь.
— И все-таки я должна быть уверена. И еще я буду находиться под секвестром. Не сразу, конечно, а когда закончатся слушания и присяжные удалятся для обсуждения. Это означает, что какое-то время я буду жить в мотеле, а за тобой присмотрит миссис Колодни.
Оливер чуть не подавился жвачкой.
— Миссис Колодни?! Я что, ночевать у нее должен? Мам, ты, наверно, шутишь.
— Я не шучу. И ты проведешь там не одну ночь.
— А сколько?
— Не знаю. Столько, сколько понадобится для вынесения приговора. Может, неделю.
— Целую неделю? А почему? Ты заходишь в зал заседаний, говоришь: “Виновен, поджарьте его на электрическом стуле”, — и дело с концом. Чего там целую неделю-то сидеть?
— Я не знаю.
— Дело ведь секундное.
— Может быть. Но не исключено, что понадобится неделя.
— И я должен жить целую неделю у миссис Колодни? Мам, за что мне это?
Энни пожимает плечами.
После развилки машина сворачивает в Семинарский переулок, прочь от озера. Справа стоят два трехэтажных кирпичных монстра в стиле королевы Анны; слева — менее громоздкие и более симпатичные коттеджи. Энни останавливает машину возле небольшого домика. Говорит Оливеру:
— О`кей, парень, у тебя две минуты, чтобы переодеться, потом мы едем ко мне на работу.
— Мам! — жалобно стонет Оливер. — Я договорился встретиться с Джессом…
— Ничем не могу помочь. Я обещала мистеру Слайви, что оформлю и отправлю заказы. Это займет не больше часа.
— Мам, через час будет уже темно. Я полдня проторчал у миссис Колодни, а теперь еще должен…
— Я тебе даю две минуты, гнусный вымогатель. Пошевеливайся.
Учитель сидит в красном спортивном автомобиле. Колонки магнитофона изрыгают мощные звуки “Кончерто гроссо А-минор” Антонио Вивальди. Машина припаркована в переулке, метрах в двухстах от выезда на улицу. Местечко удобное — под раскидистой липой, а еще выше — прозрачно-синее небо. Учитель нажимает кнопочку радиотелефона и слышит голос своего приятеля, работающего в полиции:
— Автомобиль с номером КХА-385 зарегистрирован на имя Энни Лэйрд. Адрес: штат Нью-Йорк, город Фарао, Семинарский переулок, дом 48. Что-нибудь еще?
Учитель отвечает, заглушая завывания скрипок:
— У нее есть сын. Мальчик двенадцати лет. Очевидно, учится в одной из близлежащих школ. Можешь что-нибудь про него выяснить?
— Попробую.
— Только не особенно усердствуй. Главное — не засветись.
Порыв ветра. Сухой лист упал на капот автомобиля. Мимо пронеслась девчонка на велосипеде — стройная, на вид лет шестнадцати. Спинка прямая, как стрела. Оглядывается на спортивный автомобиль, во взгляде явное восхищение. Не слишком ли я выпендрился с этой машиной, думает Учитель. Ярко-красный “лотос” в этом небогатом районе бросается в глаза. Зачем ненужный риск? Пожалуй, это ошибка.
Он насвистывает в такт флейтам. Телефон звонит. Учитель снимает трубку.
— Да?
Голос Эдди:
— Винсент, она выходит из дома.
— С ребенком?
— Да.
— Они тебя видят?
— Нет. Я поставил машину подальше от дома. Они садятся в ее автомобиль.
— Осторожнее. Мне показалось, что в суде ее слегка напугали. Она может нервничать, смотреть, нет ли хвоста. Если поедет в твою сторону…
— Нет, Винсент, она едет в твою сторону. И при этом гонит вовсю.
— В гору?
— Да.
— Поезжай за ней, Эдди.
— Понял.
— Но не прижимайся. Если отстанешь, ничего страшного. Никуда она от нас не денется. Главное, чтобы она тебя не засекла.
Затем Учитель ждет. Через пару секунд мимо проносится автомобиль Энни Лэйрд, сворачивает в Семинарский переулок. Учитель мельком видит знакомое лицо — усталое и миловидное. Следом проносится машина Эдди.
Учитель включает мотор, но едет в другую сторону, под гору. Справа какие-то дома, потом роща, а вот и номер сорок восемь. Учитель читает имя, написанное на заржавленном почтовом ящике. Тормозит, приглядывается.
По другую сторону дороги тоже деревья, за ними большие дома и озеро. Должно быть, зимой, когда облетает листва, отсюда открывается чудесный вид, но сейчас общее впечатление заброшенности и уединения. До соседнего дома ведет узкая тропинка, метров сто, заросшая деревьями и кустарником.
Учитель въезжает во двор, заворачивает за дом, останавливается у старого деревянного сарая. Как здесь тихо. Он пристегивает телефон к поясу, достает из отделения для перчаток пистолет “хеклер-и-кох”, прячет его в кобуру, под мышку. Потом достает из-под сиденья докторский чемоданчик.
Учитель не спеша идет к дому. На раскидистом дереве заводит свою песню пересмешник. Он пользуется у Учителя особой любовью.
Две потрескавшиеся бетонные ступеньки ведут на крыльцо. Учитель открывает скрипучую дверь, оказывается на веранде. Пахнет старой паутиной и глиной. Вид у веранды довольно неряшливый — старый, полуразвалившийся диван с вылезающими пружинами, сломанный холодильник, запасные шины, какие-то палки, два велосипеда: один мужской, другой женский. Значит, мама с сыночком катаются на велосипеде, отлично. Может быть, как-нибудь покатаемся вместе.
С замком, ведущим внутрь дома. Учитель возится полминуты, не больше.
Просторная кухня. Учитель ставит чемоданчик на стол, открывает его, достает сканер и портативный компьютер “Тошиба”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97