На лице Кемдена появилась улыбка. Он улыбался до тех пор, пока рыжеволосый человек не закончил и не спросил, не нужно ли чего-нибудь еще.
Глава 13
В 8:56 утра того же дня.
Кафе «Денни», Вашингтон.
Вида пила уже вторую чашку кофе, в который раз нетерпеливо поглядывая на часы. Она должна была встретиться с Айрой за завтраком еще 45 минут назад. Очевидно, пунктуальность не относилась к числу достоинств ее нового партнера. Но Вида не собиралась упрекать его за это. Айра, возможно, был первым человеком в агентстве, который не относился к ней как к ветреной девчонке или как к объекту сексуальных вожделений. Это извиняло его многочисленные грешки.
Кроме того, Вида сама еле встала сегодня утром. Соблазн выключить будильник и закинуть его куда-нибудь часиков этак на шесть-восемь был просто непреодолимым. Вида читала папки по делу Дэвида Вандемарка почти до половины третьего ночи. Очень интересный материал. Фактически, всему этому было трудно поверить. Немного раньше, вечером, ей позвонила из Балтимора мать.
Вида удивлялась, что в ее отношениях с матерью было нечто такое, что делало их просто невыносимыми. Мама хотела, как лучше. Это было на самом деле так, и Вида действительно верила, что главной целью звонка было желание убедиться в том, что малышка миссис Джонсон хорошо устроилась. Но на пятой минуте разговора, когда Вида уже хотела было расслабиться, милая мамочка напомнила дочери о том, что ей приходится делать, чтобы у Виды было все хорошо.
Отец Виды, Малькольм Джонсон, был адвокатом, самым преуспевающим чернокожим адвокатом Балтимора. По крайней мере, все так считали. Несколько крупнейших городских корпораций являлись его клиентами. Но все это было показухой. В действительности же у него не было никаких крупных партнеров, которые могли бы поддержать его в трудную минуту, а всего лишь целая армия мелких ассоциированных членов. И в возрасте пятидесяти двух лет гипертония настолько истончила стенки его сердца, что они стали похожи на папиросную бумагу и произошел неизбежный сердечный приступ. Карточный домик Малькольма Джонсона рассыпался. Как выяснилось, отец разорился на акциях одного сомнительного предприятия за шесть месяцев до смерти. Он никогда ничего не рассказывал домашним, считая, что все-таки сможет компенсировать свои потери за полтора года упорной работы. Но этому не суждено было случиться. Однажды утром секретарша нашла его сидящим за письменным столом, но уже бездыханным.
Страховки хватило на оплату закладной за дом и плату за последний семестр учебы Виды в колледже. Мать получила работу секретаря в суде. Этих денег было достаточно, чтобы прокормить и одеть семью, но не хватало для оплаты учебы Виды в юридическом колледже.
К счастью или к несчастью — все зависит от того, как смотреть на это, — в колледже проводился набор на службу в ФБР как раз в ту неделю, когда Вида узнала об истинном финансовом положении семьи. В те времена это казалось большим счастьем. Вида получила возможность работать в юридической системе. Конечно, может, не совсем там, где ей хотелось, но в то время это ее удовлетворяло. А в Бюро получили именно то, что искали: темнокожую женщину, чтобы сбалансировать по политическим соображениям и под давлением общественности расовые пропорции в штате сотрудников.
Никто в семье об этом не говорил, но все понимали, что если Виде удалось вытянуть счастливый билет, она и будет теперь обеспечивать обучение своих братьев в колледже. Так обычно и бывает в семьях. Вида это поняла и согласилась с этим. Единственная загвоздка заключалась в том, что дорогая мамочка с ее добрыми намерениями никогда не упускала возможности напомнить дочери, как вся семья зависит от нее. К этому Вида всегда относилась с тяжелым сердцем. По словам матери, трое пацанов, конечно, возьмутся за наркотики и станут гангстерами, если Вида не станет работать и упустит их шанс на лучшее будущее. После такого разговора в нее всегда вселялось беспокойство и неуловимое неудовольствие.
Беспокойные мысли Виды были прерваны, когда мясистая рука хлопнула ее по плечу. От неожиданности она чуть не обмерла.
— Оставайтесь на месте, леди. Вид может быть ужасен, но намерения добрые, — сказал Айра, опускаясь на табурет у барной стойки рядом с ней.
Вид был и в самом деле ужасный: Айра был небрит, глаза налиты кровью. Вида смотрела на своего товарища больше чем просто с заботой.
— Что с вами случилось?
Подзывая официантку, чтобы заказать чашечку кофе, Айра сказал:
— Наскочил на пару старых друзей по дороге из офиса вчера поздно вечером. Вместе работали по делу об убийстве четыре года назад. Мы втроем отправились в бар, стали рассказывать друг другу военные истории и не заметили, как досидели до двух часов ночи и, естественно, наклюкались. Извините, что опоздал.
— Да ладно. Надеюсь, хорошо провели время. Похоже, сегодня расплачиваетесь за вчерашнее. Скажите, вы работали с этими парнями по делу Вандемарка?
— Нет, это было дело об убийстве в Кентукки. В Бюро меня довольно часто перебрасывали на другую работу. Говорят, что у меня в самом деле есть талант выслеживать убийц. Меня вызывают на особо трудные дела. И каждый раз возвращают на дело Вандемарка перед самыми арестами, то есть когда расследование подходит к концу.
— Это скверно пахнет.
— Нет, на самом-то деле работа затягивает. Я забываю обо всем. У вас была возможность прочитать дело Вандемарка вчера вечером?
Официантка принесла Айре кофе и датскую булочку. Вида смотрела, как он набросился на еду, будто ест последний раз в жизни.
— От начала и до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118