— А «золото глупцов»? — поинтересовалась Катя.
— Необыкновенно плотное соединение железа и гранита образуется в результате медленного остывания вулканической лавы в недрах земной коры, формируя огромные сверкающие кристаллы редкостной красоты. Это уникальное открытие.
Они обернулись и в последний раз посмотрели на удивительный мир, который вынуждены были оставить. В лучах фонарей вода переливалась всеми цветами радуги, а стены святилища действительно казались золотыми от блеска огромных кристаллов.
— Эта пещера — мечта любого геолога, — с грустью пробормотал Костас. — Если ее отполировать, она могла бы стать настоящим чудом. А для жрецов это был бесценный подарок богов. Безусловно, это прежде всего высший комплимент пиротехническому искусству самого вулкана.
Позади алтаря они с трудом разглядели темный силуэт подводной лодки, виднеющийся в самом конце тоннеля. Сейчас она казалась им лишь напоминанием о зловещем враге, преградившем им путь наверх, а также о том, что надежда на спасение Бена и Энди впереди, в этой непроглядной темноте.
Прежде чем нырнуть в мрачную темноту, Костас вновь поплыл в центр святилища, вынул из сумки на ремне какой-то предмет, обогнул алтарь, а потом вернулся с оранжевой лентой в руках.
— Именно эта мысль пришла мне в голову, когда вы рассказывали легенду о конфликте между минойцами и микенцами в эпоху бронзового века, — пояснил он. — Когда Тесей прибыл в Кносс убить Минотавра, Ариадна дала ему клубок, с помощью которого он мог бы выбраться из запутанного лабиринта. Мы оказались примерно в таком же положении, так как под этой скалой не имеем доступа к системе глобального позиционирования и сейчас можем ориентироваться только по искаженным показаниям компаса да по прибору измерения глубины. А эта «нить Ариадны» для нас единственный надежный проводник.
Джек первым поплыл из святилища в темный портал, освещая путь фонарем на шлеме и направляя его луч на видневшийся впереди тоннель. Через десять метров коридор заметно сузился, затем повернул направо. Джек остановился, поджидая Костаса и Катю, а когда они приблизились, стало ясно, что ширина прохода едва позволяет им держаться на одной линии.
Они были совершенно одни в этом мертвом пространстве подводного мира, куда еще со времен зарождения цивилизации не ступала нога человека. В эту минуту Джек испытал уже хорошо ему знакомое волнение, а всплеск адреналина в крови благоприятно воздействовал на раны и словно подталкивал в неизвестность.
Вскоре узкий проход стал извиваться как змея. Все эти изгибы неизбежно удлиняли путь от святилища до спасительной поверхности моря. Весь предыдущий опыт оказался для Костаса, Джека и Кати не только излишним, но и дезориентирующим. У них то и дело возникало ощущение, что древние архитекторы прекрасно знали о беспокойстве, возникавшем от надоедливости извилистых линий и неожиданности запутанных поворотов. Отсутствие прямых коридоров действительно искажало врожденное человеческое чувство направления и дезориентировало в окружающем пространстве.
Когда оранжевая лента закончилась, Костас остановился, чтобы привязать к ней новый клубок, а Джек и Катя решили воспользоваться минутной передышкой и осмотреться. В узком коридоре яркие лучи света от фонарей выхватывали сверкающие вкрапления, а стены прохода казались настолько ровными и гладкими, будто их полировали многие тысячелетия.
Джек проплыл несколько метров вперед и заметил на стене странные углубления.
— Вижу какие-то знаки.
Остальные быстро присоединились к нему.
— Да, это рукотворные знаки, — подтвердил Костас. — Вырезаны в скале. Они отдаленно напоминают те окруженные орнаментом фигурки, которые Хибермейер обнаружил на своем древнем папирусе. Это было в храме, где Солон беседовал с верховным жрецом.
Почти всю стену следующего участка коридора покрывали сотни странных знаков, которые казались им почти идентичными, но при этом были сгруппированы в двадцать горизонтальных рядов. Каждый знак представлял собой символ, находившийся внутри овального орнамента, о котором только что напомнил им Костас. Все символы имели прямоугольную форму с вертикальными полосками и горизонтальными ответвлениями, свисавшими вниз с каждой стороны.
— Они напоминают руны, — высказал догадку Костас.
— Это невозможно, — возразила Катя. — Руны образовались из этрусского и латинского алфавитов и стали результатом близких контактов с жителями Средиземноморья в классический период. К тому же это произошло шесть тысяч лет спустя.
Джек и Костас посторонились, чтобы дать ей возможность пристальнее изучить наскальные символы. Катя долго рассматривала одну группу символов, а потом отплыла назад, чтобы взглянуть на них издалека.
— Мне кажется, это не алфавит, — заключила она. — В алфавите должно быть логическое соответствие между символом и звуком, то есть между графемой и фонемой. В большинстве алфавитов двадцать — тридцать символов, и только в нескольких известных нам языках более сорока различимых звуков. А здесь слишком много знаков, если судить по горизонтальным и вертикальным линиям, но при этом их слишком мало для образования логограммы, где каждый символ представляет не звук, а слово, как в китайском языке.
— Слоговое письмо? — предположил Костас. Катя решительно покачала головой:
— Символы на Фестских дисках действительно силлабические фонограммы, но вряд ли можно предположить, что жители Атлантиды выработали две силлабические системы письма для соблюдения священных ритуалов.
— Приготовьтесь к новым сюрпризам, — прозвучал в наушниках взволнованный голос Костаса, исчезнувшего за очередным поворотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143