Если у вас есть какие-либо возражения, у нас есть время их учесть.
— Ладно, — сказала Сюзан, зевнув, — прошу прощения, я не очень выспалась нынче ночью.
Ты будешь хорошо спать сегодня, думал Майкл.
— Расслабьтесь, почитайте что-нибудь, если у вас есть время.
— Конечно. Что-нибудь для Боба?
— Не совсем. Мне просто нужно выслушать чужое мнение. Он дал ей киносценарий под названием В лабиринтах прямоты . Вы будете первой, кто прочтет рукопись, даже Лео еще не видел.
Она взяла рукопись. — Мне нравится заглавие.
— Прочтите хотя бы первый акт и скажите, что вы об этом думаете.
— Непременно.
— Прошу прощения, но мне надо на время вас покинуть.
— Идите. Я буду читать. Она пила сок маленькими глотками.
— Еще сока?
— Нет, этого вполне достаточно.
Майкл вышел из офиса и прикрыл за собой дверь.
Он подождал минут десять, потом вернулся. Сюзан Харт сидела на диване, ее голова упала на грудь, и было слышно легкое похрапывание. Майкл положил подушку в изголовье дивана и аккуратно уложил Сюзан.
Он подошел к бару, вынул из него коробку, обернутую в подарочную бумагу, и вышел. Он поспешил в бунгало, которое Роберт Харт использовал как гримерную комнату, постучался и вошел.
Боб Харт сидел перед зеркалом и читал газету. — Входите, Майкл, — произнес он. — Все ли готово к началу съемок?
— Через несколько минут, Боб. Майкл протянул ему коробку. — Это стояло возле ваших дверей.
— От кого? — спросил Харт, принимая пакет.
— Понятия не имею. Откройте.
— До меня дошли слухи, что мы снимаем запасной вариант, — сказал Харт. Он сорвал ленточку и обертку из фольги и раскрыл коробку.
— Верно.
— Где Сюзан?
— Она — в моем офисе, читает сценарий.
Актер заглянул в коробку и слегка присвистнул. — Боже мой, взгляните на это. В его руках была бутылка вина.
— А я не очень-то разбираюсь в винах. Что, что-нибудь хорошее?
— Да это же Шато Мутон Ротшильд 1961 года. Знатоки утверждают, что это одно из лучших вин столетия.
— Я определенно никогда не пробовал ничего подобного, — сказал Майкл. — Думаю, вы сохраните его для какого-нибудь торжественного случая.
Харт вынул из коробки два стакана и штопор. — Давайте, прямо сейчас. Попробуйте за меня. И скажете, каково оно!
— С удовольствием, — сказал Майкл. Он наблюдал, как любовно Харт вытащил пробку, обтер краешек бутылки и наполнил стакан. Боб повертел стакан в руке и глубоко вдохнул, чтобы ощутить запах.
— Великолепно, — сказал он и отдал стакан Майклу.
Майкл взял его и поднес к свету. — Прекрасный цвет. Он понюхал вино и сделал глоток.
— Вы правы, у него чудесный букет.Боже, я никогда не пробовал ничего подобного!
— Оно и впрямь такое чудесное? — спросил Харт с очевидной завистью.
— А знаете что, Боб, в этой сцене доктор должен был выпить пару стаканов вина.
— Но не я, — с сожалением вздохнул Харт. — Я на колесах.
— Конечно, — подтвердил Майкл, внимательно наблюдая за актером.
— И все же, если это нужно для сцены, то вряд ли повредит, если я выпью пол стакана.
Майкл взял бутылку и наполнил второй стакан. — Не думаю, что это может повредить, — поддержал он Боба.
Харт принюхался к стакану и сделал глоток, удержав его как можно дольше во рту. — Само совершенство, — заключил он. — Вкус черной смородины, не находите?
— Думаю, так оно и есть, — произнес Майкл, понятия не имея, какой у черной смородины вкус.
Харт сделал еще один глоток. — Какая прелесть! Боже, какие оно будит воспоминания! Он сделал большой глоток. — Ах, Майкл, знаете, я, право же, сильнее волновался по поводу сцены с пением, чем следовало.
— Не знаю. Это не было заметно.
Боб допил свой стакан, и Майкл наполнил его снова.
— Да, боюсь, что я позволил Сюзан распоряжаться собой. То есть во время репетиции все было не так плохо, но я сомневался. Представьте, последний раз я пел перед аудиторией тридцать лет назад — и то это были актеры.
— Ну, сейчас нечего переживать по этому поводу.
— Знаю, но мне бы хотелось, чтобы в фильме была эта сцена. То есть я не хотел бы, чтобы кто-то увидел ее, но, по-моему, она интересна.
— Если не возражаете, в один из ближайших дней мы можем сделать пробу.
— Да, может быть, — Харт опустошил второй стакан.
Майкл вышел на площадку вместе с Бобом Хартом и подозвал к себе Элиота Розена. — Быстро отснимите запасной вариант, — сказал он, — и давайте без дублей.
— Хорошо, все готовы, — Розен вызвал актеров и работников сцены. — Прекращаем репетиции и приступаем к съемкам.
Они отработали сцену. Доктор прервал рассказ, когда Ванесса села за фортепиано, и обратился к ней с речью.
— Достаточно, — обратился Элиот к операторам. — Смонтируйте то, что вышло, и все.
Раздался звонок, все актеры поднялись.
— Прошу минуту внимания! — сказал Майкл. Он повернулся к Харту. — Боб, я вас прошу, в качестве небольшого подарка нам всем, не могли бы вы исполнить песню Dein ist mein ganzes Herz ?
— Да, да! — закричали несколько актеров второго плана.
Харт, немного покрасневший от смущения, оглянулся, нет ли поблизости жены. — Ну, хорошо. Я с удовольствием спою. Только дайте мне минутку на подготовку. Он вышел из освещенной площадки.
Майкл дожидался его. Он дал актеру стакан вина, потом поднял свой. — Ваше здоровье!
— Спасибо, Майкл, — произнес Харт, подняв свой стакан. Он опустошил его, затем повернулся к сцене. Со стороны актеров второго плана раздались вежливые аплодисменты.
Майкл взглянул на Элиота Розена, который, в свою очередь, дал отмашку кинооператорам. Все три камеры были наведены на Харта. — Давайте снимем это шутки ради, — сказал он.
— Как пожелаете, — махнул рукой Боб.
Антон, одетый в концертный костюм, занял место за фортепиано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88