Потом подгребли женщины в низеньких лодочках-кьяках продать нам цветов. Лодку едва было видно под всеми этими цветами. Там были участки сонных тростников где женщины останавливались поправить букеты. На север и юг проплывали всевозможные mariachi смешивая сразу несколько мелодий в мягком солнечном воздухе. Сама лодка казалась лотосом. Когда толкаешь лодку шестом выходит так гладко как не получается когда гребешь веслами. Или на моторке. Я вдрызг ужрался пулькой (как я уже говорил, неочищенный сок кактуса, как зеленое молочко, ужасно, пенни за стакан.) Но я все равно махал проплывавшем семействам. По большей части я сидел в экстазе ощущая себя в какой-то Буддической Земле Цветов и Песен. Хочимилько вот то что осталось от озера которое засыпали чтобы построить на этом месте Мехико. Можно себе представить каким оно было во времена ацтеков, барки с куртизанками и жрецами под светом луны...
Когда в тот день стало смеркаться мы поиграли в чехарду во дворе ближней церкви, поперетягивалд канат. У меня на спине был Саймон и нам удалось свалить Панчо, на котором ехал Ирвин.
На обратном пути мы посмотрели фейерверк в честь 16 ноября на Рокаде. Когда мексиканцы устраивают фейерверки то все стоят и орут УУУ! а на них сверху дождем валятся огромные шмотья падающего пламени, просто безумие какое-то. Как на войне. Всем плевать. Я видел как пылающее колесо выписав пируэт грохнулось прямо в толпу на другой стороне площади. Мужчины ринулись распихивать детские коляски в безопасные места. Мексиканцы поджигали устройства все безумнее и огромнее те ревели и шипели и взрывались повсюду. Под конец они запустили огневой вал последних бабахалок которые были прекрасны, закончившись Господи-Боже-мой-финальной Бомбой, Бум! (и все идут домой.)
21
Придя к себе домой на крышу после всех этих неистовых денечков я со вздохом повалился на постель. "Когда они уедут я снова заживу правильно," спокойные какао в полночь, долгий сон -- Однако и помимо этого я все равно больше не мог вообразить себе что собираюсь делать. Ирвин это почуял, он всегда меня направлял в некотором смысле, и сказал "Джек ты уже пожил себе мирно в Мексике и на горе, не поехать ли тебе сейчас с нами в Нью-Йорк? Все тебя ждут. Рано или поздно книгу твою напечатают, даже еще в этом году, снова сможешь повидаться с Жюльеном, найдешь себе угол или комнату в христианской общате или еще где-нибудь. Тебе пора сделать это!" завопил он. "В конце концов!"
"Что сделать?"
"Опубликоваться, со всеми встретиться, заработать денег, стать крупным международным разъезжающим автором, оставлять автографы пожилым дамам в Озоновом Парке -- "
"Как вы едете в Нью-Йорк?"
"Просто посмотрим в газете кто ищет себе попутчиков в автомобильную поездку -- В сегодняшней одно такое было. Может даже через Новый Орлеан проехать сможем -- "
"Кому надо в этот старый нудный Новый Орлеан."
"Ох да ты дурак -- Я ни разу не видел Новый Орлеан!" -- заорал он. "Я хочу его посмотреть!"
"Чтоб потом всем рассказывать что видел?"
"Не бери все это в голову. Ах Джек," нежно, приблизив свою голову к моей, "бедный Джеки, измученный Джеки -- весь затраханный и одинокий в каморке старой девы -- Поехали с нами в Нью-Йорк и пойдем по музеям, мы даже вернемся и пройдем по студгородку Колумбии и ущипнем старого Шнаппа за ухо -Представим Ван Дорену свои планы новой всемирной литературы -- Станем лагерем на ступеньках у Триллинга пока тот не вернет нам наш квартал." (Это все о преподах колледжа.)
"Вся эта литературщина в зубах навязла."
"Да но это еще и интересно само по себе, большой чарующий лагерь в который можно врубаться -- Где твое былое достоевское любопытство? Ты стал таким нытиком! Ты ноешь как старый больной торчок сидящий в комнате нигде абсолютно. Тебе пора носить береты и внезапно изумлять всех кто приподзабыл что ты крупный международный писатель и даже знаменитость -- Мы можем делать все что захотим!" завопил он. "Снимать кино! Поехать в Париж! Покупать острова! Все что угодно!"
"Рафаэль."
"Да но Рафаэль не стонет как ты он сбился со своего пути, он обрел свой путь -- представь себе как его будут принимать в Вашингтоне и он будет встречаться с Сенаторами на коктейлях. Поэтам пришло время влиять на Американскую Цивилизацию!" Гарден, как один современный американский романист утверждавший что он решительный вожак левых хипстеров и арендовавший Карнеги-Холл чтобы об этом заявить, а фактически как и определенные гарвардские умы в высших сферах, был ученым интересующимся политикой в конечном итоге хоть и подчеркивал мистически свои видения вечности -
"Ирвин если у тебя в самом деле были видения вечности тебе не было бы дела до влияния на Американскую Цивилизацию."
"Но в этом-то все и дело, это как раз то где я по крайней мере хоть с каким-то авторитетом могу говорить вместо просто каких-то выдохшихся идей и социологических зависов содранных из учебников -- У меня есть блейковское послание к Железной Гончей Америки."
"Опа-ля -- а дальше-то что делать будешь?"
"Стану крупным заслуженным поэтом которого люди будут слушать -- Я провожу спокойные вечера со своими друзьями, возможно, в смокинге -- Выхожу и покупаю все что захочу в супермаркете -- Я обретаю голос в супермаркете!"
"Ну и?"
"И ты можешь поехать и организовать себе публикацию сразу же, эти недоумки тормозят ее от дурацкой путаницы в своих головах. "Дорога" это большая безумная книга которая изменит Америку! Они на ней даже смогут заработать. Ты будешь голым танцевать на письмах своих почитателей. Ты сможешь посмотреть Бойсверту прямо в глаза. Крупнейшие Фолкнеры и Хемингуэи задумаются подумав о тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14