ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Так же сладка
как холодна
вода в лощине
на пыльной усталой тропе -
-- на ржавой усталой тропе -- усеянной комьями из-под копыт мулов минувшим июнем когда их заставили из-под палки скакать по плохо прорубленной тропке в обход упавшей коряги слишком здоровой чтоб через нее можно было перебраться и Господи Боже мой мне пришлось втаскивать наверх кобылу среди перепуганных мулов а Энди матерился "Я не могу сам все делать дьявол тебя задери, тащи сюда эту клячу!" и словно в старом сне о других жизнях когда я возился с лошадьми я поднялся, ведя ее за собой, а Энди схватил поводья и стал тащить ее за шею, бедняжечку, пока Марти тыкал ей в зад палкой, глубоко -- провести испуганного мула -- и мула тоже тыкал -- и дождь со снегом -- теперь все отметины того неистовства высохли в сентябрьской пыли когда я сижу там и отдуваюсь -- Вокруг полно маленьких съедобных травок -- Человеку бы это удалось, затаиться тут в горах, варить травы, притащить с собой немного жира, варить травы на крошечных индейских костерках и жить вечно -- "Счастлив с камнем сед головой пусть небо и земля занимаются своими переменами!" пел старый Китайский Поэт Ханьшан -Без всяких карт, рюкзаков, пожароискателей, батарей, самолетов, предупреждений по радио, одни комары зудят в гармонии, да струйка ручейка -- Но нет, Господь снял это кино у себя в уме и я часть его (часть его известная под именем меня) и не мне понимать этот мир и значит брести посреди него проповедуя Алмазную Непоколебимость которая гласит: "Ты здесь и ты не здесь, и то и другое, по одной и той же причине," -- "просто Вечная Сила пожирает все" -- Поэтому я встаю собираюсь с силами и бросаюсь вперед с рюкзаком, оттянув лямки, и морщусь от болей в лодыжках и накручиваю дорожку все быстрей и быстрей под своей нарастающей иноходью и вскоре уже совсем бегу, согнувшись, как китаянка с вязанкой хвороста на плечах, дзынь дзынь продираясь и пропихивая негнущиеся колени сквозь камни кустарник повороты, иногда сверзаюсь с тропинки и с ревом снова вылезаю на нее, не понять как, никогда не сбиваюсь с пути, путь был создан для того, чтобы по нему следовать -- У подножья холма я встречу тощего мальчугана только начинающего свое восхождение, сам же я толст с большущей котомкой, собираюсь напиваться в городах с мясниками, и настала Весна в Пустоте -- Иногда падаю, на ляжки, поскальзываясь, рюкзак мой спинной буфер, рву дальше вниз крепко стукаясь, какими словами описать опляльное с присвистом пумканье вниз по плямкающей тропинке трампампути -- фьють, пот, -- Каждый раз когда я ударяюсь своим ушибленным футболом большим пальцем то вскрикиваю "Почти!" но он никогда не получает непосредственно так, чтобы я охромел -Палец, неоднократно битый в Колледже Колумбия в потасовках под прожекторами в гарлемских сумерках, какой-то урел из Сэндаски наступил на него своими шипами и больше того содрал всю шкуру у меня с икры -- Палец так и не вылечили -- и низ и верх у него размозжены и болят, и когда подворачивается камень вся моя лодыжка встает на его защиту -- и все же вращать лодыжкой это павловский fait accompli(1), Айрапетянц не мог мне показать ничего лучше кроме как не верить что ты натрудил нужную лодыжку, или даже растянул ее -- это танец, танец с камня на камень, от боли к боли, морщась вниз с горы, в этом вся поэзия -- И мир что ожидает меня!
52
Сиэттл в тумане, кафешантаны, сигары и вина и газеты в зальчике, туманы, паромы, яичница с беконов и гренкой утром -- милые города внизу.
Внизу примерно где начинается густолесье, большие Пондерозы и красновато-коричневые вседеревья, воздух мило бьет мне в лицо, зеленым Северозападом, голубой сосновой хвоей, свежий, лодка прокашивает борозду в ближайшем озере, она меня обгонит, но ты свингуй себе, Маркус Мэджи -- Ты и раньше падал и Джойс придумал слово длиной в две строки чтоб описать это -брабаракотавакоманаштопатаратавакоманак!
Зажжем три свечи трем душам когда доберемся.
Тропа, последние полмили, еще хуже, чем наверху, камни, большие, маленькие, перекрученные овраги тебе под ноги -- Теперь я уже начинаю всхлипывать от жалости к себе, матерясь разумеется -- "Это никогда не кончится!" самая моя главная жалоба, совсем как я думал в дверях: "Как может когда-либо что-либо кончиться? Но это лишь тропа Сансары-Мира-Страдания, подверженная времени и пространству, следовательно она обязана кончиться, но Боже мой она никогда не кончится!" и вот я уже больше наконец не бегу и не шлепаю ногами -- Впервые я падаю изможденный вовсе не собираясь падать.
А лодка уже почти приплыла.
"Не дойду."
Я сижу долго, угрюмолицый и конченый -- Не успею -- Но лодка продолжает приближаться, это как цивилизация табельных часов, надо добраться до работы вовремя, как на железной дороге, хоть и не можешь успеть но успеваешь -- Она была взорвана в горнилах железной вулканической мощью, мой Посейдон и его герои, Дзэнскими Святыми с мечами разумности. Мастером Франкобогом -- Я рывком ставлю себя на ноги и пытаюсь дальше -- Каждый шаг не дается, не срабатывает, то что мои бедра выдерживают для меня загадка -- шлёп -
В конце концов я загружаю свои шаги наперед, как будто ставлю что-то неимоверно тяжелое на платформу вытянутыми вперед руками, такое напряжение невозможно поддерживать -- если б не босые ноги (теперь избитые в лохмотьях содранной кожи волдырях и крови) я мог бы трюхать себе и пробиваться вниз по склону, как валящийся пьянчуга почти совсем свалившийся никогда не сваливающийся совсем а если даже и так то будет ли так же болеть как мои ноги сейчас? -- не-а -- надо толкать себя дальше вперед поднимая и опуская каждую коленку колючками ног по лезвиям ножниц Блейковского Вероломства с червями и завываньями везде -- пыль -- я падаю на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
как холодна
вода в лощине
на пыльной усталой тропе -
-- на ржавой усталой тропе -- усеянной комьями из-под копыт мулов минувшим июнем когда их заставили из-под палки скакать по плохо прорубленной тропке в обход упавшей коряги слишком здоровой чтоб через нее можно было перебраться и Господи Боже мой мне пришлось втаскивать наверх кобылу среди перепуганных мулов а Энди матерился "Я не могу сам все делать дьявол тебя задери, тащи сюда эту клячу!" и словно в старом сне о других жизнях когда я возился с лошадьми я поднялся, ведя ее за собой, а Энди схватил поводья и стал тащить ее за шею, бедняжечку, пока Марти тыкал ей в зад палкой, глубоко -- провести испуганного мула -- и мула тоже тыкал -- и дождь со снегом -- теперь все отметины того неистовства высохли в сентябрьской пыли когда я сижу там и отдуваюсь -- Вокруг полно маленьких съедобных травок -- Человеку бы это удалось, затаиться тут в горах, варить травы, притащить с собой немного жира, варить травы на крошечных индейских костерках и жить вечно -- "Счастлив с камнем сед головой пусть небо и земля занимаются своими переменами!" пел старый Китайский Поэт Ханьшан -Без всяких карт, рюкзаков, пожароискателей, батарей, самолетов, предупреждений по радио, одни комары зудят в гармонии, да струйка ручейка -- Но нет, Господь снял это кино у себя в уме и я часть его (часть его известная под именем меня) и не мне понимать этот мир и значит брести посреди него проповедуя Алмазную Непоколебимость которая гласит: "Ты здесь и ты не здесь, и то и другое, по одной и той же причине," -- "просто Вечная Сила пожирает все" -- Поэтому я встаю собираюсь с силами и бросаюсь вперед с рюкзаком, оттянув лямки, и морщусь от болей в лодыжках и накручиваю дорожку все быстрей и быстрей под своей нарастающей иноходью и вскоре уже совсем бегу, согнувшись, как китаянка с вязанкой хвороста на плечах, дзынь дзынь продираясь и пропихивая негнущиеся колени сквозь камни кустарник повороты, иногда сверзаюсь с тропинки и с ревом снова вылезаю на нее, не понять как, никогда не сбиваюсь с пути, путь был создан для того, чтобы по нему следовать -- У подножья холма я встречу тощего мальчугана только начинающего свое восхождение, сам же я толст с большущей котомкой, собираюсь напиваться в городах с мясниками, и настала Весна в Пустоте -- Иногда падаю, на ляжки, поскальзываясь, рюкзак мой спинной буфер, рву дальше вниз крепко стукаясь, какими словами описать опляльное с присвистом пумканье вниз по плямкающей тропинке трампампути -- фьють, пот, -- Каждый раз когда я ударяюсь своим ушибленным футболом большим пальцем то вскрикиваю "Почти!" но он никогда не получает непосредственно так, чтобы я охромел -Палец, неоднократно битый в Колледже Колумбия в потасовках под прожекторами в гарлемских сумерках, какой-то урел из Сэндаски наступил на него своими шипами и больше того содрал всю шкуру у меня с икры -- Палец так и не вылечили -- и низ и верх у него размозжены и болят, и когда подворачивается камень вся моя лодыжка встает на его защиту -- и все же вращать лодыжкой это павловский fait accompli(1), Айрапетянц не мог мне показать ничего лучше кроме как не верить что ты натрудил нужную лодыжку, или даже растянул ее -- это танец, танец с камня на камень, от боли к боли, морщась вниз с горы, в этом вся поэзия -- И мир что ожидает меня!
52
Сиэттл в тумане, кафешантаны, сигары и вина и газеты в зальчике, туманы, паромы, яичница с беконов и гренкой утром -- милые города внизу.
Внизу примерно где начинается густолесье, большие Пондерозы и красновато-коричневые вседеревья, воздух мило бьет мне в лицо, зеленым Северозападом, голубой сосновой хвоей, свежий, лодка прокашивает борозду в ближайшем озере, она меня обгонит, но ты свингуй себе, Маркус Мэджи -- Ты и раньше падал и Джойс придумал слово длиной в две строки чтоб описать это -брабаракотавакоманаштопатаратавакоманак!
Зажжем три свечи трем душам когда доберемся.
Тропа, последние полмили, еще хуже, чем наверху, камни, большие, маленькие, перекрученные овраги тебе под ноги -- Теперь я уже начинаю всхлипывать от жалости к себе, матерясь разумеется -- "Это никогда не кончится!" самая моя главная жалоба, совсем как я думал в дверях: "Как может когда-либо что-либо кончиться? Но это лишь тропа Сансары-Мира-Страдания, подверженная времени и пространству, следовательно она обязана кончиться, но Боже мой она никогда не кончится!" и вот я уже больше наконец не бегу и не шлепаю ногами -- Впервые я падаю изможденный вовсе не собираясь падать.
А лодка уже почти приплыла.
"Не дойду."
Я сижу долго, угрюмолицый и конченый -- Не успею -- Но лодка продолжает приближаться, это как цивилизация табельных часов, надо добраться до работы вовремя, как на железной дороге, хоть и не можешь успеть но успеваешь -- Она была взорвана в горнилах железной вулканической мощью, мой Посейдон и его герои, Дзэнскими Святыми с мечами разумности. Мастером Франкобогом -- Я рывком ставлю себя на ноги и пытаюсь дальше -- Каждый шаг не дается, не срабатывает, то что мои бедра выдерживают для меня загадка -- шлёп -
В конце концов я загружаю свои шаги наперед, как будто ставлю что-то неимоверно тяжелое на платформу вытянутыми вперед руками, такое напряжение невозможно поддерживать -- если б не босые ноги (теперь избитые в лохмотьях содранной кожи волдырях и крови) я мог бы трюхать себе и пробиваться вниз по склону, как валящийся пьянчуга почти совсем свалившийся никогда не сваливающийся совсем а если даже и так то будет ли так же болеть как мои ноги сейчас? -- не-а -- надо толкать себя дальше вперед поднимая и опуская каждую коленку колючками ног по лезвиям ножниц Блейковского Вероломства с червями и завываньями везде -- пыль -- я падаю на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57