-- Наконец она сбрасывает свою вуаль ради более ясных пастбищ, она направляется к верхним этажам, ее вуаль опадает полосками шелка мягкими как глазенки младенца и еще мягче того что он видит во снах о ягнятах и феях -- Пятнышки облаков образуют ямочки у нее на подбородке -- У нее изогнутые круглые усики подкрученные и раздраженно подрагивающие и поэтому луна похожа на Чарли Чаплина -- Ни дыхания ветерка не посетило ее восхода, а запад неподвижный уголь -- юг розовато-лилов там великолепья и герои -- Север: белые полосы и лавандовые шелка льда и арктические непоколебимые пустоты -
Луна это кусочек меня
40
Однажды утром я нахожу медвежьи испражнения и следы того где невидимое чудовище брало замерзшие затвердевшие банки молока и сжимало их своими апокалиптическими лапами и прокусывало одним безумным острым зубом, пытаясь высосать прокисшую пасту -- Ни разу не увиденный, и в туманном сумраке я сижу и смотрю вниз с таинственного Хребта Голода с его потерявшимися в тумане елями и горбато уходящими в невидимость горами, и туманный ветер дует себе мимо словно слабенькая метелица, и где-то в том Дзэнском Таинственном Тумане бродит Медведь, Исконный Медведь -- все это, его дом, его подворье, его царство. Царь Медведь который мог бы расплющить мою голову в своих лапах и сломать мне хребет как палку -- Царь Медведь с его таинственной черной кучей навоза у моей мусорной ямы -- Хоть Чарли и может валяться в каюте почитывая журнал, а я пою в тумане, Медведь может прийти и забрать нас всех -- Как громадна должна быть эта сила -- Он осторожная молчаливая тварь подползающая ко мне с заинтересованными глазами из туманных неведомостей Горловины Молнии -- В сером ветре Осени Знак Медведя -- Медведь унесет меня к себе в колыбельку -- На своем могуществе он носит печать крови и пробужденья -- Пальцы его ног перепончаты и мощны -- говорят его можно учуять по ветру за сотню ярдов -- Его глаза сверкают в лунном свете -- Он и олени избегают друг друга -- Он не явит себя в тайне тех тихих туманных теней, хоть я и вглядываюсь весь день, как будто он тот непостижимый Медведь в которого нельзя проникнуть взглядом -- Он владеет всем Северозападом и всем Снегом и повелевает всеми горами -- Он рыщет средь неведомых озер, и ранним утром жемчужный чистый свет затеняющий ели горных склонов заставляет его помаргивать от уважения -- У него за спиной тысячелетья такого рысканья -- Он видел как приходили и уходили индейцы и Красные Мундиры, и вновь увидит -- Он непрерывно слышит успокаивающий захватывающий рвущийся шелест тишины, если не выходит к ручьям, он постоянно осознает ту легкую материю из которой соткан мир, и никогда не рассуждает, ничего не подразумевает, ни дыханьем не жалуется, но грызет и лапает, и тяжело ковыляет среди коряг не обращая никакого внимания на неодушевленные вещи или же одушевленные -- Его большая пасть чавкает в ночи, я слышу ее из-за гор под светом звезд -- Скоро выйдет он из тумана, огромный, и придет и посмотрит мне в окно громадными горящими глазами -- Он Авалокитешвара-Медведь
Я жду его
41
Посреди моего полночного сна вдруг начинается дождливый сезон и дождь тяжело льет на весь лес включая большой пожар на Ручьях МакАллистере и Громовом, пока люди дрожат в лесах я лежу в своем тепленьком как гренка спальнике и вижу сны -- Мне действительно снятся сны о холодном сером бассейне в котором я плаваю, он предположительно принадлежит Коди и Эвелин, в моей сонной голове льет будь здоров, я гордо выхожу из бассейна и иду шарить в леднике, "два сына" Коди (на самом деле Томми и Брюси Палмеры) играются на кровати, они видят как я ищу там масло -- "Слушай -- теперь слышишь шум" (в смысле шум моей фуражировки) (как шорох крысы) -- Я не обращаю внимания, сажусь и начинаю есть гренку с изюмом и маслом а Эвелин приходит домой и видит меня и я гордо хвастаюсь как я плавал -- Мне кажется она завидюще пожирает глазами мою гренку но говорит "Ты что не можешь ничего лучше взять поесть?" -Проездом через то чем является все, будто Татхагата, я вновь возникаю во Фриско шагая в сторону Скид-Роу-Стрит которая как Говард-Стрит но не Говард-Стрит как Западная 17-я в старом Канзас-Сити и там полно притончиков с хлопающими дверьми, идя по ней я вижу целые полки дешевого вина в лавках и большой бар куда ходят все мужики и бичи, Дилби, на углу, и одновременно я вижу статью в газете про диких парней из вашингтонской Округа Колумбии колонии (рыжие, грубые с виду черноволосые угонщики машин, крутые и молодые) они сидят на лавочке в парке перед зданием Администрации Штата только что из тюряги и на фото в новостях мимо проходит брюнеточка в джинсах посасывает бутылочку кока-колы и в статье говорится что она известная шалопайка и соблазнительница которая отправила в колонию десятки парней за то что те пытались ее сделать хотя она выпендривается перед ними (как на фотке) нарочно, видно как мальчишки развалились на лавочке и лыбятся на нее, улыбаясь в объектив, во сне я зол на нее за то что она такая сука но когда просыпаюсь то понимаю что все это лишь убогие уловки на которые она пускается чтоб один из этих мальчишек оплодотворил ее чтоб она стала мягенькой и мамолюбой с крохотным ребятеночком у груди, Мадонна Внезапно -- Я вижу как та же самая банда мальчишек теперь идет в Дилби, не думаю что сам туда пойду -- По всему Бродвею и Чайнатауну брожу я ища чем бы развлечься но везде этот блеклый Фриско Снов где нет ничего кроме деревянных домиков и деревянных баров и погребов и подземных пещер, как Фриско в 1849 судя по внешнему виду, если не считать гнетущих обнеоненных баров типа сиэттльских, и дождя -- Я просыпаюсь от этих снов навстречу холодному дождливому северному ветру отмечающему окончание пожарного сезона -При попытке вспомнить подробности сна припоминаю слова Татхагаты сказанные Махамати:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22