Как и в предыдущие разы, он сказал что нет.
Это был мой последний шанс, и я спросил, не знает ли он (того звали Чарли) где живет Билл? И не знает ли он где Билл работает?
Чарли не знал этого, но сказал мне несколько слов, благодаря которым я все же поверил Биллу и написал эту главу.
«Извините, мистер», — сказал Чарли. — «Я не очень много знаю о нем. Он совсем не таков, каким выглядит. С виду хилый, но на самом деле здорово дерется».
Меня это заинтересовало, и я облек в подходящие слова свои удивление и недоверие. Кафе было пустым, мы были наедине у стойки, поэтому рассказ Чарли почти не прерывался.
"Билл приходил сюда некоторое время; он нам нравился, хотя и был очень тихим. Тихим, пока не связался с этими Риддалами. Думаю, что в каждом городе есть свои Риддалы — два брата, которые превращают жизнь приличных людей в ад. Эти двое были здоровыми как быки. Вместе весили добрых четверть тонны, делали, что хотели и даже полиция их боялась.
Так вот, примерно шесть месяцев назад вваливаются они как-то вечером сюда. Билл им приглянулся как хорошая цель. Джед — второй был Том — схватил Билла и поднял со стула. Вдруг Джед наклонился вперед. Я не увидел никакого удара, но Джед уже падал вниз лицом на пол.
Теперь на Билла пошел Том. В этот раз я увидел удар, хотя вызывал по телефону полицию. Да, я видел. Когда Том схватил его, Билл ударил прямо в подбородок. Странно, но он даже не размахнулся, как следует — просто изящный и мягкий толчок, но очень быстрый. Как бы то ни было, Том рухнул на Джеда. Прибыли шестеро полицейских. Пять минут оба брата были без сознания.
Больше Риддалы сюда не ходили, но я еще не раз слышал о победах Билла. Не знаю как он одерживал их — может быть этим же изящным мягким толчком".
Удивление и восторг — все смешалось во мне; мысль, написанная тибетцем в книге, дошла до моего сознания...
Глава 7 Мексиканский нож Если составить список наиболее типичных средств борьбы у разных народов, то он, вероятно, будет таким:
французы — ноги; англичане — кулаки; корейцы — голова; американцы — ружье; ирландцы — дубинка; мексиканцы — нож. Конечно, этот список имеет недостатки с точки зрения всех обобщений, но думаю что немногие не согласятся с ним.
Французы проявили свою любовь к ногам во время расцвета традиционного французского бокса (1825-1910); англичане свою любовь к кулакам — в период развития кулачного боя (1720-1900). Американское пристрастие к огнестрельному оружию, вероятно, может быть прослежено проницательным социологом (каких я не знаю) до использования его полицией против непокорных. Чтобы бороться против полиции приходилось тоже вооружаться. Позднее увлечение охотой сделало ружья еще более популярными. Сейчас любой юнец, которому не понравился выбор телевизионных каналов отца, может начать стрелять.
История пока не дает ответа на «почему» и «когда» относительно других пунктов в этом списке. По-видимому, в схватке ирландцы всегда предпочитали дубинку, а корейцы — работу головой.
Настолько далеко в прошлое насколько это можно припомнить, мексиканец представляется с ножом в руке. Старый рассказ о негре, который бросил в своего противника бритву, был уже очень старым в Мексике, попав в Америку. Не знаю, почему нож так популярен у мексиканцев, но уверен, что это так — во всяком случае, пока его применение не было запрещено национальным указом в 1938 году.
В этом и состоит вопрос — что же случилось, когда национальное мексиканское оружие было запрещено? Некоторые продолжают применять его и практиковаться в тактике схваток, в которых участие американцев было прискорбным. Тоби Рубин был единственным, кто продержался какое-то время — только шесть схваток до того жаркого дня в Тихуанако, когда ему вывернули кишки наружу. Ал.Миксос — американец, который присутствовал при этом — говорил, что мексиканец, сделавший свое дело, сказал просто: «Он кое-чего стоит». Было ли это верно в переносном смысле — сказать трудно, но в прямом это было совершенно верно, так как кишки Рубина было видно очень хорошо.
Тренировки и схватки производили тайно, следя за тем, чтобы поблизости не было представителей власти. Можно было прекратить схватку при потере крестика, и редко тогда случался смертельный исход. Он едва не случился в одной из схваток, которую я видел, хотя вид у обоих бойцов был такой, как будто их бодали быки. В некотором смысле бои на ножах были более почетны, чем бои быков или петушиные бои.
Противники дрались добровольно, но предварительно злили друг друга, и, как я говорил, могли прекратить ведение боя в любой момент, избежав смерти.
Но я отвлекся, время сыграло свою роль, и после запрета в 1938 году действительно великих мастеров боя на ножах было не очень много. Их можно пересчитать на пальцах одной руки.
Хосе Гомес — один из великих. После запрета Хосе продолжал тренироваться, но уже никогда не дрался. Причиной этому было, как он сказал потом, то, что хотя он и был мастером боя на ножах, но еще больше он был патриотом-мексиканцем, и решил подчиняться законам своей страны.
Боец не прекращает стремиться к бою. Когда в Японии самураи «потеряли» свои мечи, кэндо и дзюдзюцу стали еще популярнее; многие самураи просто поменяли оружие. То же самое сделал и Хосе. Не было удивительно, что оружием, которое он выбрал, стали вытянутые вместе вперед пальцы рук, напоминающие его излюбленный нож. Оружие это оригинально. Его применяют китайцы, японцы и другие, но искусство Хосе было наивысшим со всех точек зрения. Он знал анатомию, а значит и цели для атак, знал постановки тела, движения, делая чудеса в обороне. Прежде всего Хосе знал свое оружие, сделав руки мощными и прочными, тренируя каждый палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23