Позади полусферы образовалось глубокое ущелье с зыбкими темно-серыми берегами. Над материком текла голубая рака, и из заоблачной выси на дно ее скользнули лучи Солнца.
Внизу все искрилось и переливалось. Клубившийся туман расступился. Стали видны снежные вершины и обледенелые утесы, извилистые долины и плоские плато, одиночные пики, сверкавшие так, будто были откованы из какого-то светлого металла, и каменистые осыпи, изборожденные извилинами — следами разрушительных камнепадов.
Эффект был поразительный. Облака редели, таяли, обесцвечивались.
Олег уже хотел поздравить Ин Сена с успехом, но выражение лица ученого внезапно стало озабоченным. Прищурившись, он впился темными глазами в шкалу одного из приборов на пульте управления. Стрелка этого прибора, бывшая до сих пор неподвижной, вздрогнула и поползла влево. И чем больше она отклонялась от нулевого деления шкалы, тем более мрачнело лицо Ин Сена.
Полусфере грозила опасность. Прибор сигнализировал о ее нарастании.
— Что случилось? — спросил Олег.
— Мы попали в зону ионосферных токов, — ответил Ин Сен, лихорадочно нажимая кнопки и поворачивая рычажки.
Полусфера качнулась. Пол кабины принял наклонное положение. Олег инстинктивно схватился обеими руками за подлокотники кресла, точно этим можно было приостановить падение.
Если двигатели выйдут из строя, полусфера камнем рухнет на обледенелые скалы.
Бессильный помочь Ин Сену, Олег не сводил глаз со шкалы. Стрелка то замирала, то немного смещалась вправо, то снова удалялась от нулевого деления.
Шла напряженная борьба двух начал. Ин Сен пытался вывести полусферу из зоны ионосферных токов, а электромагнитное поле их, пронизанное невидимыми завихрениями, втягивало летательный аппарат так же, как смерч — песок, птиц, мелких четвероногих, а водоворот — лодки.
Полусфера раскачивалась и сотрясалась, теряя постепенно высоту. Движения ее стали судорожные. Она то планировала, наискось куда-то перемещаясь, на мгновение останавливаясь, то ненадолго взмывала вверх…
Некоторое время спустя обитатели гор стали свидетелями странного зрелища. Плотные тучи, клубившиеся над ущельем, пронизало округлое тело, оставляющее позади себя светящийся след. На излете тело перерезало снежный вал и, подпрыгивая, покатилось по косогору. Вдогонку за ним помчались снежная пыль и обледенелые камни.
У края ущелья путь телу преградил высокий сугроб, похожий на волну белой пены. Здесь тело на мгновение задержалось, как бы увязнув в рыхлом снегу, потом поползло по скату и скользнуло вниз. Вслед за ним устремилась снежная лавина. Над ущельем взметнулась ледяная пыль. Раскатистый грохот прокатился над утесами и замер вдали…

Глава XVI. ПРОРОЧЕСКИЙ СОН

Во власти эмоций. — Уэни и унра. — Недоумения Ноэллы. — Грусть переходит в тревогу. — “Не надо предаваться отчаянию”. — Что посоветовал Сергей. — Радиограмма принята.
Ноэллу разбудили звуки музыки.
В саду выводил заунывную мелодию заклинатель дзир, один из тех морщинистых старцев, которые неторопливо, в любую погоду, шагают из селения в селение, пересекая страну с юга на север и с запада на восток.
Многое знают эти мудрецы из народа, передающие из рода в род то, что их предки постигли, наблюдая за жизнью растений, дрессируя ящеров и дзир.
Врачи относились к ним свысока, но зачастую эти старцы при помощи корешков и настоек на травах и цветах возвращали здоровье больным, вылечить которых не могли лучшие медики Аоона.
Не следует ли из этого, что они постигли то, чего не смогли понять другие?
Прислушиваясь к замирающей заунывной мелодии, Ноэлла приподнялась с узкого ложа и, потянувшись, вздохнула.
Удивительный сон привиделся ночью Ноэлле.
Снились скалистый каньон, наполненный влажным туманом, и шаткий висячий мост через него. Узкий мост из лиан, ведущий в неведомое. И она шла по нему, пугливо озираясь, страшась посмотреть вниз, где вгрызался в каменистое ложе бурный поток.
Ноэлла шла одна.
Над головой ее, рассекая крыльями воздух, пролетали уэки — крылатые обезьяны — и тонко попискивали. Их маленькие головы были покрыты бурой шерстью, красноватые глаза с голубыми белками светились.
Их было много. Десятки уэков разгоняли перепончатыми крыльями своими клубы тумана, поднимавшегося со два каньона. Но не их боялась Ноэлла, ступая по вздрагивающему настилу из веток. Ее страшило чудовище хвойных лесов — косматая обезьяна унра. Ее зубы способны раскусить скорлупу прочнейших орехов, когти ее трехпалых лап острее кинжала. Унра живет высоко в горах, где трудно дышать и сердце бьется судорожно, с перебоями. Лишь немногие охотники осмеливались проникнуть в те глубокие пещеры, где унры выкармливают своих детенышей.
Унра опаснее ящеров и дзир. Горе тому, кто нарушит ее покой.
Ноэлла достигла середины моста, когда из кустов вышла упра и, прыгая с камня на камень, цепляясь лапами за ветки и лианы, направилась к тому месту, где мост соединялся с краем каньона.
Повернуть назад?
Унра проворна. Она догонит ее и утащит в свое логово…
И вдруг над головой послышался шум крыльев. Из-за утеса вылетела большая бабочка, опустилась, села на мостик рядом с Ноэллой. Голубые крылья ее были усеяны искрящейся пыльцой, длинные усики шевелились.
— Садись, — сказала бабочка голосом чужестранца. — Я умчу тебя далеко-далеко. Туда, где нет туч и туманов, где солнце и цветы.
Ноэлла легла на широкую спину насекомого, прильнула к ней грудью, обвила руками мягкое брюшко. Бабочка замахала крыльями…
Сон предвещает опасность. Но почему ее, Ноэллу, спасает чужестранец, а не Туюан и не отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77