Вздохнув, Рен поднялась и пошла на кухню мыть посуду. Она включила радио и принялась за работу. Из динамиков полилась мелодия «Радость миру».
Появление Кигана в ее жизни дало ей много важных знаний. Она слишком долго жила в мире теней, пряталась от жизни, избегала людей и считала увечье поводом для недоверия людям.
Теперь Рен встретила человека, страхи и боль которого были еще сильнее. Этот человек нес еще более тяжелую ношу, чем она. В нем жило такое отчаяние, что он не мог впустить кого-то в свою душу, распахнуть кому-нибудь свое сердце. Хотя ему так нужны были любовь и забота.
Сам того не желая, Киган как будто поставил перед ней зеркало, в котором отразилась ее душа, и позволил ей увидеть свою судьбу. Если она не сойдет с проторенной дорожки, узкой и трусливой, то окончит свою жизнь такой же, как он, озлобленной и одинокой. И некому будет о ней позаботиться. В свое время ей, как и Кигану, придется встретиться со своей судьбой лицом к лицу. И может быть, принять се.
Спасибо небесам за то, что он постучался в ее дверь. Киган принес ей важное послание. Надо вернуться к жизни. Забыть свои горести и беды.
Заботясь о нем, Рен не замечала, как меняется она сама. У нес возникла возможность снова найти свою любовь. Может быть, это будет не Киган Уинслоу, а кто-то еще. И Рен была благодарна ему за этот дар, который он преподнес ей на Рождество.
— А сейчас время десятичасовых новостей. — Голос радиоведущего оборвал последние аккорды звучавшей песни.
Рен мыла тарелку, едва прислушиваясь к радио. Ей не нужны были напоминания о том, что сейчас — время семейных праздников, а у нее нет ни семьи, ни друзей. Ни детей, ни мужа, с кем можно было бы встретить Рождество.
— В этот канун Рождества у нас есть несколько неприятных новостей, — сообщил диктор.
Интересно, что случилось, подумала Рен насмешливо. У Санта-Клауса сломались санки?
— Пришло сообщение о том, что сбежавший преступник был замечен в районе Стефенвилля. — Рен прислушалась.
— Коннор Хеллер из Чикаго, штат Иллинойс, был замечен три дня назад на Техасской автостраде. — Кровь застыла у Рен в жилах.
— Хеллер сбежал из тюрьмы Джулиет в прошлом июне. Несмотря на все усилия полиции, его не удается поймать вот уже полгода. Хеллер был осужден на пожизненное заключение за поджог дома чикагского полицейского. При пожаре погибли жена и дочь стража порядка. Хеллер совершил поджог из мести полицейскому, который застрелил его брата в ходе операции по изъятию партии наркотиков.
Нет! — мысленно вскричала Рен. Ее сердце стиснуло холодом. Она вновь пережила ужас, испытанный ею три дня назад, когда увидела Кигана Уинслоу, стоящего на крыльце ее дома. Тогда она его еще боялась.
— Во избежании паники, полиция не сообщала о его появлении, пока информация не была полностью подтверждена. Сейчас власти дают экстренное предупреждение. Хеллеру тридцать пять лет, рост примерно шесть футов и один дюйм, весит около двухсот десяти фунтов.
Хеллер из Чикаго. Как и Киган.
Хеллеру тридцать пять. Киган примерно того же возраста.
Хеллер шести футов ростом. И Киган тоже.
Но Киган никак не мог весить двести десять фунтов.
— Он похудел, — громко заявила себе Рен. — Он болел и долго шел пешком по дороге. И легко мог сбросить фунтов двадцать — двадцать пять.
— Коннор Хеллер также имеет особую примету, — продолжал диктор, как будто вступая в спор Рен, который она вела с собой. — У него на шее и спине есть большой шрам, последствие устроенного им же самим пожара.
Эти слова подействовали на нее как удар в солнечное сплетение.
— Нет, — прошептала она. — Не может быть.
Но как бы ей ни хотелось отрицать очевидное, Рен не могла закрыть глаза на правду. Киган Уинслоу оказался на самом деле Коннором Хеллером, а она только что отдала ему «магнум».
Киган лежал на кровати, слушая, как радио наигрывает рождественские мелодии. Ему надо было о многом подумать. О Мэгги и Кетти, о Конноре Хеллере, о Рен.
Рен Мэттьюс.
Его тело отзывалось дрожью на воспоминание о ней. Об их поцелуе. Она целовала его так отчаянно, так смело, словно обладала магической силой, властью одним лишь прикосновением губ как-то изменить их сломанные жизни. Склеить их заново.
Он восхищался ее мужеством. Был благодарен ей за порыв. Но он просто не мог поддаться ее усилиям. И совершенно неважно, что ему хочется бросить все и найти успокоение в ее жарких объятиях.
И все же он еще чувствовал ее запах на своей коже. Сладкий, как запах весны, и такой же приятный.
После смерти Мэгги он поклялся, что в его жизни не будет другой женщины. Как он мог так распустить себя в минуту покоя, когда его шрам-ожог служил живым напоминанием о потере? Как он мог снова надеяться, когда его сердце вырвано из груди и растерзано на куски? Как он мог снова полюбить, когда не должен был чувствовать ничего, кроме ярости, ненависти и жажды мести?
Что же это за мягкое, теплое чувство, возникающее в груди всякий раз, когда он думает о Рен?
Нет! Он не мог, не должен позволять себе никаких чувств к ней. И он скрепя сердце решил продолжать лгать себе и ей.
Рен Мэттьюс — всего лишь маленькая робкая школьная учительница. Замкнутая и скрытная, наивная и глупенькая. Настолько доверчивая, что отдала ему его «магнум».
Он хмыкнул. Можно только удивляться, что она так спокойно прожила при такой святой наивности. Он сунул руку под подушку, и пальцы нащупали рукоятку пистолета. Его тяжесть и ощущение защиты, которое он давал, успокоили Кигана. Да. Вот о чем ему нужно помнить. О неотвратимом возмездии, которое совершит эта тяже лая железка. Он отказывается думать о нежных поцелуях, теплых объятиях и запахе домашнего печенья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42