Это серьезно ограничивает наш выбор в том, что касается тех предметов, которые надо будет делать на заказ. Обычно мы так не работаем. Но если вы принимаете факт ограниченности нашего выбора, я думаю, что смогу переубедить Глорию и мы возьмемся за эту работу.
— Отлично. — Уилл расплылся в улыбке. — Отлично. Когда начнем?
— Прямо сейчас. При условии, что моя тетя согласится. Мы сможем встретиться возле Малберри-Хилл завтра с утра? Для того, чтобы подготовить предложения, мне понадобятся планы, сделанные вашим архитектором, И потом нам надо будет сделать все замеры, сфотографировать дом в разных ракурсах снаружи и внутри, чтобы сравнить, что было и что стало.
— Завтра? Сожалею. Завтра я не смогу. У меня весь день будут дела на фабрике.
— Как насчет послезавтра? Нам действительно надо начать как можно раньше, если мы хотим успеть к сроку.
— Не могу. Послезавтра я уже буду на полпути к Шри-Ланке.
— Шри-Ланка? — Я почувствовала, как брови у меня поползли вверх.
— Я лечу туда, чтобы посмотреть на то место, где будет производиться пошив изделий.
— А почему бы вам не шить их прямо здесь, на вашей фабрике? Видит Бог, у нас тут дела идут хуже некуда. Вы ведь не купили завод просто для того, чтобы его закрыть? Вы же не проходимец с Уолл-стрит?
Махони поджал губы, а потом растянул их в усмешке.
— Нет, я не проходимец с Уолл-стрит. Уолл-стрит — не моя специализация.
— Так на чем же вы специализируетесь? — спросила я. — Послушайте, здесь маленький город. На взгляд приезжего, он может казаться вполне благополучным, но, поверьте, у нас очень много людей зависят от этой фабрики. Она их кормит. Люди прикипели к ней кожей, они надеялись и продолжают надеяться, что дела пойдут лучше, что скоро конвейер заработает на полную мощность. Они надеялись, — сказала я с горечью, — что вы здесь все наладите. Но вижу, надеялись зря.
— Я делаю все возможное, чтобы фабрика не закрылась, — сказал Уилл. — Но для этого многое нужно поменять. Нам надо выпускать лучшие изделия. Мы должны работать более эффективно, а это означает, что некоторые операции надо перенести в другие страны.
— В подвалы? В грязные коморки третьего мира?
— С тем, кто работает по контракту, — сказал Махони с едва уловимыми нотками раздражения.
— Понятно. — Я открыла дверь и собралась было выйти из машины.
— Вы видите лишь то, что хотите видеть, — уже не скрывая раздражения, сказал Уилл. — Давайте заключим сделку. Вы согласны?
Я развернулась, чтобы оказаться к нему лицом.
— Что за сделку?
— Вы занимаетесь оформлением Малберри-Хилл, а управление фабрикой оставляете мне. Идет?
— Отлично, — сказала я. — Только учтите, еще неизвестно, как к этому отнесется Глория.
— Понятно. Еще один момент.
— Да?
— Вы перечислили все причины, по которым вы не можете взять эту работу, но объяснить мне, почему вы не желаете за нее браться, вы так и не смогли.
— Потому что это невозможно.
— Невозможно — понятие относительное.
— Эта работа встанет вам в огромную сумму.
— За лучшее надо платить. У меня с этим нет проблем.
Я окинула взглядом наш дом и вздохнула. Фонарь у входа горел, и свет на втором этаже был выключен. Завтра рабочий день. Я была уверена, что папа уже успел уснуть перед телевизором. Ехать домой на велосипеде было поздно, а будить отца, чтобы попросить его подвезти меня домой, страшно не хотелось.
— Мне от вас еще кое-что надо, — выдавила я из себя.
— Интересно, что?
— Подбросьте меня в город. — Махони завел свой «кадиллак».
— Нет проблем.
Прохладный ветерок дул мне в лицо, и это было приятно. Я откинула голову на сиденье. Ветер ерошил мои волосы, и это тоже было приятно.
— Вы ничего мне не рассказывали о своей женщине, — сказала я, внезапно вспомнив, что Уилл избегал отвечать на любые мои вопросы, касавшиеся этой загадочной дамы.
— На самом деле она не моя женщина, — сказал он.
— И, тем не менее, вы готовы тратить сотни тысяч долларов, реставрируя этот дом для нее.
— Для нас. Она будет моей. Просто пока она об этом не знает.
Я поежилась.
— Довольно жутко звучит. Вы ведь не маньяк, который преследует свою жертву, шпионит за ней и прочее? — Уилл бросил на меня раздраженный взгляд. — Ну, хорошо, как ее зовут?
— Стефания Скофилд.
— Вы говорили, что она юрист? — Махони молча кивнул.
— Как вы с ней познакомились?
— Это не важно. Я закатила глаза.
— Послушайте, если мы намерены оформить этот дом так, чтобы она в него влюбилась, и в вас заодно, мне надо кое-что о ней узнать. Ну, например, какие цвета она любит. Какую мебель. Любит ли она что-то коллекционировать — вы ведь знаете, что есть такая категория людей, которые складируют у себя всякий хлам. Может, она любит бывать на природе — скажем, увлекается экстремальным туризмом? Любит ли она готовить? Любит ли она принимать гостей?
Уилл почесал затылок.
— Она блондинка.
— И это все?! Это все, что вы можете о ней сказать? Да бросьте, Уилл, вы должны знать о ней нечто большее. Вы же умный парень. Расскажите мне о ней.
Мы находились на главной улице, но, вместо того чтобы поехать прямо к студии, Уилл свернул на стоянку.
— Я хочу пива, — бросил он через плечо. — Вам взять что-нибудь?
— Прямо сейчас? — спросила я.
— Да. Очень жарко. Мне хочется пива. Вам что-нибудь захватить?
— Бутылку холодной воды, — сказала я. — Нет, постойте. Мне тоже пива.
Махони кивнул и вошел в супермаркет.
Он оставил двигатель включенным, поэтому я сделала погромче радио и, закрыв глаза, откинулась на обтянутый мягкой кожей подголовник. Уилл переключил радио на станцию, транслирующую музыку в стиле кантри, и, очевидно, сейчас было время ретро, потому что Тэмми Уинетт пела «Будь ему опорой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129