— Я ушел с работы в полиции сразу же после этого случая. Я слишком близко подошел к грани убийства человека, чтобы еще рисковать. Полицейские знают, что в их работе случается убивать или быть убитыми, но если бы тот человек умер, я был бы повинен в убийстве однозначно.
Он замолчал и повернул к себе Лорен так, что их глаза встретились.
— Гражданские лица не обладают преимуществом многолетней службы в полиции, чтобы суметь ужиться с подобным. Любая женщина не смогла бы справиться с этим. Это вполне могло бы вызвать шок, послуживший причиной потери памяти о содеянном.
— Памяти об убийстве. Ты можешь называть вещи своими именами, Адам. Мы говорим о моем участии в умышленном убийстве настоящей Лорен Кендалл.
— Возможно. Я не уверен в этом, но хочу, чтобы ты поняла, для меня не будет иметь значения, если обнаружится, что ты повинна в ее смерти.
— Я понимаю, Адам.
— Нам нужно поехать в Англию и выяснить, что же случилось на самом деле. Что бы мы ни нашли, мы справимся с этим.
— Хорошо, Адам, — она попыталась улыбнуться. — Думаю, я смогу выдержать все, даже перелет через Атлантику, пока ты рядом со мной.
— Я позабочусь о твоей безопасности, Лорен. Обещаю. Вместе мы вынесем все.
Следующие дни недели промелькнули, как один день. Они получили паспорта в назначенное время. Куп или два билета до Лондона на самолет, вылетавший из Бостона накануне Дня Благодарения.
Несмотря на всю суматоху сборов, Лорен была твердо намерена испробовать еще один способ приоткрыть завесу тайны над своим прошлым. Она рассказала Адаму, куда и почему она едет, только за несколько часов до назначенной встречи и сказалась выслушивать его уговоры бросить свою затею. Не позволила она ему и идти вместе с ней.
Она очень нервничала, когда входила в кабинет; когда же все кончилось, выглядела очень сонной.
Она посмотрела на Мэри-Ли Марли и спросила:
— Получилось?
Та пожала плечами.
— Мы кое-что получили. Хотела бы я знать, что это такое.
— Прокрутите пленку.
Было очень рискованно позволить подвергнуть себя гипнозу, Лорен хорошо помнила о предупреждениях доктора Бьюмонта и о том, что в ее подсознании могут храниться воспоминания о совершенном убийстве.
Мэри-Ли без лишних слов перемотала назад пленку. Лорен услышала мягкий, убаюкивающий голос гипнотизера. Потом, как и пожелала Лорен, Мэри-Ли спросила, какие первые слова она может вспомнить, после того как она очнулась в квартире в Лидсе. Ее собственный голос, цитируя слова Роба, прошептал:
— Теперь гораздо лучше. Я позабочусь о тебе, дорогая.
— Что вы ответили ему? — спросил голос Мэри-Ли.
Лорен прослушала свой ответ, думая о том, как странно для уха звучит ее собственный голос, записанный на магнитофон. Она опять повторила слова Роба, предлагавшего ей чем-то смазать ноги, возможно, каким-то противовоспалительным кремом.
— Я должен позаботиться о твоих ногах, дорогая, — прозвучал ее голос, в точности передавая слова Роба. Потом его хихиканье:
— Я люблю, когда мои женщины ходят на высоких каблуках.
— Он был настоящей свиньей, — пробормотала Лорен, бросив взгляд на Мэри-Ли, чтобы получить от нее подтверждение своих слов.
На лице гипнотизера была маска растерянности.
— Лорен, — сказала она, — вы сами понимаете, что говорите?
Обе женщины прислушались. Беседа между Лорен и Робом Сетоном, которую она повторяла на пленке, была удивительно непоследовательна. Это скорее был даже не диалог. Разговор состоял из бессвязных и неоконченных фраз, которые, по мнению Лорен, только подтверждали то, о чем она уже догадывалась: что Роб был под действием наркотиков, а она — в полубессознательном состоянии с сильным жаром. Ничего из записанного на пленке не дало новых сведений, но, по крайней мере, не давало повода для обвинения в преступлении.
— Непохоже на раскрытие тайны, да?
— Что вы сказали?
Мэри-Ли остановила магнитофон, прокрутила запись назад, и они прослушали последний кусочек снова.
— Вот сейчас. Скажите мне, что вы сказали только что.
Лорен озадачила эта просьба, но желая угодить, она повторила свои слова:
— Я голодна. Можно мне кусочек хлеба?
— Прослушайте опять, — настояла Мэри-Ли и вновь прокрутила назад пленку. В третий раз Лорен поняла, в чем дело. Она переводила слова автоматически, так что даже сама не осознавала, что делала это.
Ее голос в динамике магнитофона продолжал говорить. Он звучал по-американски, когда передавал слова Роба, но когда она произносила свои собственные слова, то говорила с каким-то иностранным акцентом. Сейчас она сама их плохо понимала.
Лорен тут же остановила магнитофон и выхватила кассету. Пробормотав благодарность Мэри-Ли, она выскочила на улицу.
Адам ждал ее дома.
— Думаю, тебе нужно прослушать это, — сказала она, вытащив кассету Мэри-Ли из сумочки.
Двадцать минут спустя они сидели за столом напротив друг друга, магнитофон стоял между ними.
— Ну, что ты думаешь?
— По-моему, это какой-то йоркширский диалект? Кажется, что-то похожее звучало в одном эпизоде «И всякая тварь, великая и малая…». Помнишь? Я тогда не мог понять, что говорили крестьяне, но у тебя с этим не было проблем.
— Теперь мы знаем, почему.
— Ты думаешь, что ты из окрестностей Йоркшира? Англичанка и вовсе не американка?
— Это одна из возможностей.
— Что ты имеешь в виду? Не отвечая на вопрос, Лорен взяла его руки в свои и посмотрела прямо в глаза.
— Допроси меня, — потребовала она.
— О чем?
— О чем угодно. У меня теперь нет от тебя секретов. Ты знаешь каждую деталь каждого моего сна, знаешь все, что я помню о трех годах, проведенных с Робом. Но, возможно, есть нечто большее — информация, о которой у меня не было причин думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77