Сердце ее бешено застучало. «Прекрати, – сказала она себе. – Это не Дэниел».
Но это был он.
Кэролайн опустилась на пол рядом с телефоном.
Нервничая, она накручивала телефонный шнур на палец.
– Кэролайн, мне известно, что ты ждешь своих однокурсников, но я должен был позвонить. – Голос его был еще ниже, чем обычно. – Я знаю, что ты взбесилась на меня, и, может быть, я действительно не имел права так говорить о твоей дочери…
– Я не должна была так сердиться, Дэниел. Просто я…
– Я понимаю, что ты чувствуешь по отношению к ней. У меня то же самое по отношению к Саре: я взрываюсь, когда кто-нибудь отзывается о ней плохо. Но…
– Все в порядке, Дэниел, я знаю, что ты сказал это без злого умысла.
– Но у меня был умысел.
Наступило молчание. Кэролайн потеряла дар речи. Она была слишком рассержена, чтобы понять, что он имеет ввиду. О чем он вообще говорит? Сначала заявляет, что раскаивается, а потом – что у него был «умысел».
– Я хочу сказать, – ворвался в тишину голос Дэниела, – что, возможно, не должен был тогда ничего говорить, однако правда есть правда. Я считаю, что ты должна послать Тессу подальше. Скажи ей, чтоб она угомонилась. Но я понимаю, что, по твоему мнению, у меня нет никаких прав упрекать ее. Наши дети – вне критики, верно?
– Ты хочешь сказать, что пришел к мысли, будто моя дочь – маленькая гадина, но не желаешь говорить об этом прямо. Правильно?
По мере того как Кэролайн выходила из себя, ее голос становился все громче и пронзительнее.
– Послушай, Кэролайн, я ненавижу, когда другие люди отнимают мое счастье. Извини, но это именно то, что я чувствую. – В голосе Дэниела звучало напряжение. – Мне все равно, кто в этом виноват твоя дочь или кто-нибудь еще. Я люблю тебя и начинаю злиться, когда…
– Что ты сказал? – прошептала Кэролайн.
– Начинаю злиться, – нетерпеливо сказал он. – И ты это знаешь.
– Не это. Другое.
– Я люблю тебя. – Его голос смягчился. – И это ты тоже знаешь.
– Нет, не знаю. Ты никогда этого не говорил. Откуда мне знать?
Кэролайн рассердилась. Если он любит ее, почему не скажет это лично, в глаза, почему упоминает об этом как бы вскользь в телефонном разговоре? «Как насчет того, чтобы в четверг сходить в кино? И, кстати, я люблю тебя».
– Когда мужчина хочет быть с тобой каждую минуту, даже если вы не занимаетесь любовью, когда он приглашает тебя к своей сестре на рождественский ужин, когда он говорит тебе, что с тех, пор, как впервые увидел тебя, не может думать ни о чем другом, – Дэниел остановился, чтобы набрать воздуха, – когда все это происходит, Кэролайн, что же, по-твоему, он к тебе чувствует?
Кэролайн рванула телефонный шнур и яростно прошептала:
– Откуда же мне это знать, черт побери? Может, на него нашло затмение, и он флиртует со всеми дамочками в возрасте, которые изучают договорное право. Может, он очарован тем, что она напоминает ему бывшую жену. Может, он настолько раздражителен по отношению к ней, а по отношению к ее семье и подавно, что половина ее мыслей сосредоточена на одном: как бы он не затеял что-то против нее. Я понятия не имела, что ты ко мне чувствуешь, Дэниел, пока ты сам об этом не сказал!
– Ну так вот, я говорю. Несмотря на твоих родственников, которые с превеликим удовольствием увидели бы меня умирающим или страдающим от какой-нибудь отвратительной болезни – за исключением Бена, который нормально ко мне относится; несмотря на артобстрел со стороны твоей дочери, твоего бывшего мужа и его матери, я тебя люблю. Вот, я сказал. Я люблю тебя, Кэролайн Уильямс Фолкнер. Что ты об этом думаешь?
– Я… я…
Раздался звонок в дверь.
– Да? Ты… ты… – Голос Дэниела был бодрым и жизнерадостным, как будто, сказав все Кэролайн, он освободился от какой-то тяжести. – Что ты, Кэролайн?
– Мне надо идти. Однокурсники пришли. Позвони мне, когда они уйдут. Я буду ждать.
В его голосе появился легкий намек на смех.
– И попробуй придумать какой-нибудь милый ответ.
– Например?
Дверной звонок не унимался.
– Придумаешь что-нибудь. Ты талантливая женщина. Я люблю тебя, Каролина миа.
– Иду, иду-у! – крикнула Кэролайн срывающимся голосом, вешая трубку, и трясущимися руками открыла дверь.
Если члены группы и заметили необычную озабоченность Кэролайн во время встречи, то приписали это предэкзаменационному волнению. Они все чувствовали то же самое. Ждать оценки – это что-то невыносимое. Пока она не выставлена, они не смогут думать ни о следующем семестре, ни о том, где будут работать летом. Они пообещали друг другу вообще не говорить про школу. Стоило кому-нибудь нечаянно обронить это слово, как другой вмешивался и моментально переводил разговор на кино, музыку или даже политику.
Бен зашел на несколько минут и, прежде чем отправиться в кино, со всеми познакомился. Кевин и Нил видели ту же самую афишу кинофестиваля и горячо одобрили его программу. Все было так приятно, так непринужденно, что Кэролайн не могла не вспомнить о том, как Тесса обращалась с Кевином, словно с собственным шофером. Она вздохнула. Похоже, все пути ведут к Тессе.
Тесса ушла с Гарри сразу же после полудня. Они обедали у Мейды, и Кэролайн втайне надеялась, что Тесса не вернется, пока собрание не закончится. Снобизм Тессы переходил всякие границы, и Кэролайн не хотелось, чтобы дочь поставила ее в неловкое положение перед друзьями.
Группа уже доедала остатки попкорна и допивала пиво, когда появилась Тесса. Она постояла, глядя, как они устроились в гостиной, и, ни слова не говоря, повернулась, чтобы повесить пальто в шкаф.
– Привет, Тесса, – поздоровался с ней Кевин. Присоединяйтесь к нам, выпейте пива. А то наш бар вот-вот закроется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117