Ему было милее погубить весь свет, чем смириться. Гордыня мешала демону, но не Годвину, который, истекая кровью от полученных ран — его сильно задела переломившаяся, как спичка, центральная мачта, — и теряя силы, не переставая молил единого Бога сохранить жизнь его чудному кораблю и оставшейся на берегу команде. В тот единственный миг, когда душа его уже отлетала от тела и влеклась ангелами и демонами наверх, решение было принято. Годвин не мог остаться в живых, ведь он сопротивлялся Божьему промыслу, но смерти он тоже не был достоин, так как принял участие в краже знаков грядущего. Вердикт Сущего был справедлив, но беспощаден:
«Пусть бессмертие духов тьмы будет ему наказанием за желание заглянуть за пределы человеческой жизни. Но Годвин — человек, и у него всегда должна быть надежда на спасение. Ибо надежда на спасение отнята только у гордых демонов. Каждые семь лет строптивый капитан сможет на своем прекрасном корабле приставать к берегу и на один день облекаться в плоть и кровь. И если какая-нибудь девушка сможет полюбить его и отдать за него жизнь, то проклятие будет снято, и он обретет покой».
Буря вмиг отступила. Смерч распался, словно размагниченная железная пыль. Недостаточно проворный демон полетел вниз и больно шлепнулся об воду. Люди, выброшенные на берег штормом, начали потихоньку подниматься с земли, к которой их прижал безжалостный вихрь. Красавец «Унго» бесследно исчез вместе со своим храбрым капитаном, навеки наказанным бессмертием. Но это не то бессмертие, о котором мечтаем мы, простые глупые смертные, когда можно пить, гулять, веселиться и не стареть. Это унылое бессмертие призрака, когда тебя не принимает ни жизнь, ни смерть. Когда ты всеми отвержен, когда ты знаешь будущее, но никому не можешь его поведать. Так отважный Годвин Волсунг стал Летучим Голландцем, парией, призраком, изгоем без имени и без судьбы. В отместку демону храбрый капитан стал показываться кораблям, которым грозило крушение, стараясь предупредить их о грядущей опасности. Но его появление вызывало только ужас, — слишком мрачными были эти подсказки судьбы, чтобы внушить хоть тень симпатии к их предсказателю. Люди не хотели знать страшной правды про себя и считали одного только Годвина виновным в своих несчастьях, всякий раз проклиная его появление.
«Унго» нес в своих трюмах несметные богатства, но никто не мог ими воспользоваться, а его хозяин нес в себе знание мира, но никому не мог его поведать. Жизнь казалась ему бесконечной мукой. Сначала он страстно ждал своего облачения в человеческое тело, но и это оказалось обманом. Единственный за семилетие скитаний день пролетал как сон, и, кроме портовых проституток, которым нужны были только старинные золотые монеты из его сундуков, ему так и не встретилось ни одной женщины, даже отдаленно напоминающей его возможную спасительницу. Несчастные падшие создания не знали, что сокровища «Летучего голландца» обретали силу только на один день, а с уходом корабля из гавани снова превращались в прах. Наутро обманутые жрицы любви тоже посылали ему одни проклятия. Всем, с кем его сводила судьба, Летучий Голландец приносил только несчастья.
Скоро, лет через 150-200, Годвину так все надоело, что он стал искать смерти как утешения. Он знакомился с рыбачками и трактирщицами, служанками и их госпожами, многие из которых были не прочь пококетничать и даже увлечься прекрасным богатым юношей. Но все напрасно. Главное препятствие к спасению было скрыто в самом Годвине — любовь должна была быть взаимной. Семнадцатилетним юношей ушел он в море, так и не испытав блаженства и отчаяния первой любви, и не знал, что это за чувство. Во время своих странствий он утолял с одалисками только жажду плоти, а жажда сердца оставалась неутоленной. Впрочем, теперь ему было и не до любви — эта мятежная и давно погибшая душа искала только забвения. Забвения ценой гибели другой невинной души, которая должна была заплатить за свою любовь к Годвину смертью. Только заплатив за чужую преданность вероломством, Летучий Голландец мог обрести желанное забвение, ибо мертв он уже был давным-давно.
Итак, после более чем двухсотлетнего скитания по морям Годвин подплыл к родным норвежским фиордам. Его прекрасная древняя родина, откуда были выходцами его предки, этот суровый и могучий край, холодный и великолепный, стоит на границе с вечностью, на границе с холодом и ледниками, с белым безмолвием. Бешеные волны бросаются на холодные великанские скалы и ведут с ними бесконечную битву за власть в этом холодном мире.
Голландец на своем прекрасном старинном фрегате вошел в бухту, и весь народ высыпал на набережную поглазеть на богатый, невиданной красы корабль, на котором не было видно ни одного матроса, хотя работа кипела вовсю: спускались паруса, убирались снасти. Невидимые руки подтянули швартовые, невидимые руки перекинули трап, и на берег сошел красавец капитан в дорогом старинном камзоле, высоких кожаных ботфортах, с расшитой серебром треуголкой в руке. Из-за бесконечного путешествия во времени и сумбурной смены гардероба наряд Годвина был весьма эклектичен. Но рыбаки, окружившие его, только дивились, не чувствуя ни капли страха или сомнения. Таинственная сила великолепия корабля и его хозяина была так велика, что все еще долго оставались заворожены ею и только потом, на следующее утро, живо припомнили все странные детали этого трагического визита.
Навстречу Годвину из толпы выступил принципал бухты, старый, важный норвежец. Он чинно поздоровался с капитаном, и тот предложил ему осмотреть свой корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90