— Как? — Сбитая с толку, Фриско не знала, на что именно следует отвечать.— Я спрашиваю, шкафчик какой можно занять, — Лукас остановился на полпути между постелью и двойным шкафом, протянувшимся вдоль стены. Он обернулся к Фриско и для пущей наглядности продемонстрировал ей пригоршню нижнего белья. — Есть там свободные полки?— О да, конечно, — Фриско чувствовала, как кровь прилила к лицу: мерзейшее ощущение. — Слева свободно, — и она показала рукой. — Все левые ящички свободны.— Весьма признателен.Она следила за Лукасом и замечала, что с каждой прошедшей минутой, по мере того как он раскладывал по полочкам свои носки, трусы и прочее, — с каждой минутой он делался все более и более уверенным. Тогда как сама Фриско все больше нервничала.Очевидно, он привык спать либо голышом, либо в одних только трусиках. Она не заметила ничего похожего на пижаму. От этой догадки Фриско совсем запсиховала.Лукас вернулся к постели за верхней одеждой: рубашками, пиджаками, брюками. Казалось, он взял с собой одежды на целую неделю, хотя все им привезенное умещалось в одном чемодане.Обилие одежды у Маканны навело Фриско на мысль, что он намеревается оставаться в Гонолулу как минимум до окончания ее нынешнего отпуска.Подобное намерение ей вовсе не пришлось по вкусу. Фриско почувствовала, что начинает тихо закипать.Она была взрослой самостоятельной женщиной, так или нет? А раз так — в чем же, черт побери, дело?! Она не монашка, не девственница. Она согласилась заключить деловой договор, предполагающий также замужество. Более того, как сейчас вынуждена была она напомнить себе, именно ей ведь и принадлежала мысль о замужестве.Но, Господи-ты-Боже-мой… Ей ведь тогда и в голову не могло прийти, что Маканна согласится на такие ее условия. И даже в своих самых смелых мечтаниях она не могла бы предположить, что он потащится за ней на Гавайи с тем, чтобы выполнить этот пункт договора. Все это представлялось настолько немыслимым, неправдоподобным и даже диким, словно сценарий составляли разбитные голливудские сценаристы.И тем не менее это происходило наяву.Фриско с трудом проглотила слюну и почувствовала, насколько у нее пересохло в горле. Она вдруг ощутила такую усталость, что испугалась за себя: как бы не пришлось уступить первой.— Хотите первой отправиться в ванную?— Что? — переспросила Фриско, внезапно выведенная из состояния самоуглубления и задумчивости.— В ванную, говорю, — повторил Лукас. — Пойдете вперед меня? Мне нужно принять душ.Да, что ни говори, а он чувствовал себя здесь совсем как дома, ворчливо подумала она. Вслух этого, однако, не сказала. Да и не было никакой нужды, и так все ясно.— Пойду, — сказала она.Торопливо собрав ночную рубашку и халат, Фриско устремилась в ванную и поспешно закрыла за собой дверь на защелку. И хотя до ее слуха донесся лишь какой-то сдавленный низкий звук неопределенного происхождения, она ни секунды не сомневалась, что это Лукас с удовольствием расхохотался ей вслед.Она критически посмотрела на свое отражение в зеркале и подумала о том, что как бы хорошо ни относилась к себе, какой бы тонкой, проницательной и вместе с тем непреклонной феминисткой себя ни подавала, всякий раз, с тех пор как появился Лукас Маканна, она ломалась, едва только дело доходило до какой-нибудь с ним стычки.Так что очень даже может быть, что он и вправду хохотал ей вслед.
При звуке закрываемой дверной задвижки Лукас вздохнул.Сущая, казалось бы, мелочь, однако с помощью таких вот мелочей Фриско недвусмысленно давала понять, что совершенно ему не доверяет.Но затем он сказал себе: а собственно, почему она должна доверять? Ведь он вторгся в ее номер, и более того — вторгся в ее жизнь. Последние события суть плоды его усилий.И ведь самое паршивое было то, что он намеренно повел себя так в холле, чтобы прилюдно зафиксировать свои на нее права.Хуже того, всю эту дурацкую сцену в холле он специально спланировал, причем спланировал потому, что, когда увидел Фриско в объятиях этого юнца, почувствовал глубокий болезненный укол ревности.Он и сам не ожидал от себя ничего подобного. Когда он увидел их вдвоем, когда подумал, что этот молодой человек — ее любовник, Маканна ощутил сильнейшее желание сделать что-нибудь ужасное, раздавить, например, юнца, втоптать его в песок. А стоило Фриско лишь сказать, что между ней и тем человеком ничего не было, Маканна испытал такое сильное облегчение, что ему самому даже сделалось неловко.Еще раз горестно вздохнув, он уставился на непроницаемую плоскость двери, за которой плескалась вода.Он-то, дурак, полагал, что Фриско будет ему доверять.Больше того, он полагал, что она может испытывать симпатию по отношению к нему.Увы.О черт… А ведь втайне он так надеялся, что когда-нибудь она сможет даже полюбить его.Спрашивается, почему?Лукас нахмурился и начал раздеваться.И зачем, собственно, ему так уж нужна ее любовь? Ведь в конце-то концов…Будучи поглощен своими мыслями, он машинально сложил и повесил брюки, поверх брюк — пиджак, вешалку повесил в шкаф — рядом с остальными вещами, рядом с ее вещами.Близость их носильных вещей показалась ему симптоматичной. Он и Фриско будут вместе работать, вместе жить, и если только она сможет хоть немного почувствовать симпатию к нему, все станет на свои места, все наладится.Но сможет ли она когда-нибудь полюбить его? Вот в чем вопрос.Занятый своими мыслями, он машинально стаскивал с себя несвежую рубашку. Наконец швырнул ее на стул, распахнул дверцу шкафа и принялся отыскивать халат, в самый последний момент догадливо брошенный в чемодан.Халат был из шелка, черного цвета, с изящной серебряной вышивкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90