— Значит, это неврологическое заболевание?
— Да, но оно нарушает работу яичников. Не знаю, почему так происходит, но врачи уверяют, что каким-то образом все связано. К счастью, это заболевание не смертельно, но моей карьере теперь уж точно пришел конец. Как я могу учить мужчин Языку женщин, если у меня самой будут дефекты речи?
— Бедняга! Это настоящая трагедия. По-моему, тебе надо срочно привлечь внимание общественности к твоей беде. Устроить пресс-конференцию, потребовать, чтобы правительство вложило миллионы долларов в исследование этой болезни…
Я не сдержала улыбку.
— Хорошо, что ты заговорила об этом, Гейл. Я как раз хотела предупредить тебя, что эту информацию нельзя разглашать. Если она просочится в прессу, придет конец не только моей практике, но и моим отношениям с Брэндоном. Ему тоже не нужен будет порченый товар.
— Я обещаю хранить это в тайне.
— Спасибо.
— У меня к тебе только один вопрос: твоя болезнь заразная? Я спрашиваю, потому что мы с тобой виделись на днях…
— Тебе не о чем волноваться, Гейл.
«Если только не будешь распускать язык», — добавила я про себя.
Итак, мне остался один звонок. Сара не подходила к телефону, когда была занята написанием своих романов, и мне пришлось долго уговаривать Жюстину позвать «мадам».
— Линн? Что все это значит? — раздраженно спросила Сара.
— Случилось непоправимое, — сказала я и разразилась слезами. — Я бы не стала отрывать тебя от работы без веских на то причин.
— Да-да, я понимаю. Так что стряслось?
— Помнишь, мы вчера говорили о романах с женатыми мужчинами?
— Помню, Линн. Хоть я и старше тебя, но склерозом не страдаю.
— Я вчера не решилась тебе сказать — эта информация может обойтись мне очень дорого.
— Не мучай меня неведением. Какая информация?
— У меня был роман с женатым мужчиной!
— У тебя?!
— Да. Можешь считать меня лицемеркой, но вчера я не решилась тебе сказать.
— Почему? Я же доверяю тебе мои секреты.
— Это совсем другое. Твои поклонники — обычные мужчины. А мой мужчина… — Я сделала эффектную паузу. — Видишь ли, он очень знаменит.
— Кто же он?
Я прошептала в трубку имя актера, которого показывали по телевизору в тот момент.
— Не может быть!
— Может. Правда, мы были вместе всего один раз, но это не меняет дела.
— Где ты его подцепила?
— В гимнастическом зале.
— Но ты же не ходишь в гимнастический зал!
— А в этот раз решила сходить. Там был он, мы познакомились, разговорились, и наш разговор закончился у него дома — вернее, у него в постели. Его жена тогда была в другом городе. Как я могла так поступить! О, зачем, зачем я это сделала?! Думаю, это потому, что я переживала разлуку с Брэн-доном.
— Не будь так строга к себе. Извлеки из этого урок — и забудь об этом.
— Только бы газетчики об этом не узнали! Представляешь, какое это поле деятельности для желтой прессы? Они все время о нем пишут, он, наверное, привык к таким историям, а для меня это конец! Конец всему — и моей репутации, и отношениям с Брэндоном, теперь уж он меня никогда не простит.
— Он такой ранимый!
— Так что я умоляю тебя, Сара: никому ни слова. Пенни, Изабелле и Гейл я тоже сказала, но они обещали ни с кем не обсуждать это, даже друг с другом.
— Я буду молчать, Линн. Скажи мне только одну вещь: как он в постели? Все эти знаменитости эгоистичны, им бы самим получить удовольствие, а до других им дела нет.
— Он весьма недурен, — ответила я, делая вид, что у меня масса опыта в этом вопросе. — Но я люблю Брэндона. Поклянись, что он никогда не узнает о моем поступке.
— По крайней мере, от меня он ничего не узнает.
Готово. Я сделала свои ставки. Итак, игра начинается.
31
Всю неделю я провела в ожидании. Пару раз звонил Брэндон, интересовался моими делами. Хоть меня и тронуло его внимание, я не могла не почувствовать холодок в его голосе. Он все еще защищался, давал мне знать, что, пока не убедится в моей честности, о возобновлении наших отношений не может быть и речи.
Я не винила его. Он годами лелеял в душе обиду на свою бывшую жену, потому что было проще обижаться и злиться на нее, чем переживать эту потерю, чувствовать боль утраты. Теперь он затаил обиду на меня. Я понимала его нежелание разрушать воздвигнутую им стену между нами и начинала нервничать, торопить события. Мне не терпелось отомстить за себя, вернуть свою жизнь в прежнее русло, воссоединиться в Брэндоном.
Прошла еще неделя, а из «вражеского лагеря» ничего не было слышно. Но неделя не обошлась без событий. Рита к тому времени переехала к Изабелле, и однажды вечером они устроили праздник по случаю своего воссоединения и выхода из «подполья». Разумеется, я и другие участницы «мозгового треста» были в числе приглашенных. Я колебалась, стоит ли мне идти. С одной стороны, я боялась, потому что не знала, как себя вести с ними, ведь всем им я рассказала разные истории. Мысль о том, что они могут заговорить о моих проблемах и разоблачить меня, приводила меня в ужас. Но, с другой стороны, если я не пойду, они начнут сплетничать в мое отсутствие, и тогда я пропала. Нет, надо идти, чтобы следить за их разговором. К тому же я не могла отказать Изабелле: ведь тогда она подумает, что я против ее отношений с Ритой.
Я пришла на вечеринку с подарками (я подарила «счастливой паре» одинаковые банные халаты) и твердым намерением не засиживаться долго и уйти как можно раньше.
Поприветствовав и поздравив Изабеллу и Риту, я смешалась с толпой, надеясь «перехватить» Пенни, Гейл и Сару, как только они появятся. Нужно было втянуть их в разговор о политике, спорте, моде и о чем угодно еще, прежде чем они успеют обменяться мнениями о несчастьях Линн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86