Боже, подумала Кристиан, как он доволен собой! Это просто отвратительно.— Ну и, конечно, банк получил немалую прибыль благодаря их совершенно чудовищным процентам. Хочу напомнить, дорогая, что, будучи женой старшего совладельца, ты тоже не осталась внакладе.Он закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла, подставив лицо послеполуденным лучам солнца, проходившим сквозь листву. Кристиан в первый раз заметила, какой он, оказывается, старый. Лицо, обычно румяное, цветущее, сейчас было изжелта-бледным, щеки запали, под глазами темные круги. А может быть, он болен? Внезапно она почувствовала тревогу, но уже в следующую секунду сердце снова ожесточилось. Как мог он так коварно ее обмануть? Она его боготворила, а он… просто-напросто ее использовал. Предложил ее в качестве взятки. Хищный, аморальный старик! Иллюзии рассеялись.Теперь она его ненавидела.— Вряд ли вы можете ожидать от меня благодарности, — горько произнесла Кристиан. — Вы поступили со мной бесчеловечно.— Чепуха, — устало ответил Уэкслер. — Что, лучше было бы оставить тебя там, где ты жила до этого? Позволить тебе медленно сходить с ума? Ты что, забыла, насколько тягостной была твоя жизнь? Я не говорю уж о твоей сестре…— Если бы я не вышла замуж за Джона, вы бы стали помогать Арран с отъездом в Лос-Анджелес?— Честно говоря, не уверен. Кто знает? С другой стороны, подумай, моя дорогая, так ли уж плоха твоя жизнь сейчас? Так ли уж трудно время от времени доставить мужу удовольствие, одевшись школьницей? За все, что он тебе дал… Бывают, знаешь ли, вещи и похуже.— Да, теперь я это знаю…Уэкслер открыл глаза, как от толчка.— Надеюсь, он не позволяет себе никакого насилия? — в голосе его прозвучала тревога.Кристиан вздохнула:— В общем-то нет, но…Школьная форма и мастурбирование под ее нижним бельем теперь не вполне удовлетворяли Джона Петрочелли. Бесцветным голосом Кристиан начала рассказывать Уэкслеру о том, что Джон теперь любит наблюдать за тем, как она мочится. Недавно он потребовал, чтобы она помочилась ему на руки.— Он душевнобольной. Ему нужен психиатр.— Разумеется, — устало пробормотал Уэкслер. — Но пойми, Кристиан, он чрезвычайно консервативный и довольно ограниченный человек. По его мнению, психиатры существуют лишь для сумасшедших. Себя он таковым не считает. В его понимании это — обыкновенная эксцентричность.— Я хочу с ним развестись.Уэкслер широко раскрыл глаза, резко выпрямился на кресле. Его небольшое худощавое тело напряглось как пружина.— Даже не думай об этом, дорогая!— Тогда пусть признают брак недействительным.Думаю, это не вызовет затруднений. Его первая жена добилась этого. Наверняка по той же самой причине.— Не глупи! Ты лишишься всего, что имеешь из-за дурацкой ханжеской прихоти. Перед миссис Джон Петрочелли открыты все двери, но бывшая миссис Петрочелли всего этого лишится. Подумай хорошенько.Наступило напряженное молчание. Против воли Кристиан вспомнила об их домах в Лондоне, Женеве, Гштаде, о парижских апартаментах, о яхте водоизмещением сорок футов — подарке от Джона ко дню рождения.И еще о собственном серебристом «ягуаре», который Джон называл «Серебряная пуля», о местах в центральной ложе во время Уимблдонского турнира, о билетах в ложу главного распорядителя на регату Хенли, о местах в королевской ложе на скачках в Эскоте, о ложе в Парижопера, но больше всего о катаниях на горных лыжах в Шамони и Валдисере. Она это обожала…Внезапно Кристиан устыдилась своих мыслей. Она становится такой же аморальной, как и мистер Уэкслер.— Ну? — спросил он.Кристиан покраснела.— Деньги и власть — еще не все в жизни.Некоторое время он внимательно изучал ее лицо.Потом коротко усмехнулся:— Не все, говоришь? Ну ничего, ты еще поймешь.Только надеюсь, тебе не придется платить ту же цену, что и мне. Надеюсь, тебе не доведется увидеть свою страну разоренной дотла, а семью — уничтоженной. И я могу только молиться о том, чтобы ты никогда не подвергалась побоям и не голодала в тюрьме. Дорогая Кристиан, когда испытаешь полнейшую беспомощность, только тогда начинаешь понимать, что сила и власть важнее всего в жизни и что власть — это деньги. Больше в жизни действительно ничего не существует.Кристиан смотрела в его холодные, почти бесцветные глаза. Она бы должна ненавидеть этого человека, но вместо этого чувствовала лишь безграничную печаль.— Не делай этого. Не разводись с ним сейчас. Потерпи еще год.Кристиан отвела глаза.— Хорошо.Никогда в жизни Арран не чувствовала себя такой счастливой. У нее было ощущение, будто она нашла свой дом. Она любила Сан-Франциско.Каждое утро она просыпалась с радостью оттого, что начинается новый день. Натягивала джинсы и майку и шла завтракать в кафе «Триест», примерно в квартале от дома. Завтрак состоял из двух чашек крепкого кофе, булочки и утренней газеты «Кроникл», оставленной на одном из столов кем-нибудь из посетителей. В течение часа она просматривала газету, болтая с кем придется.Примерно в половине одиннадцатого или чуть позже — точное время не имело значения — она шла на работу.Она нашла эту работу сразу же после приезда, в понедельник утром. В тот день она шла по верхней Грант-авеню, влюбленная во все, что видела вокруг. Проходя мимо книжного магазина, в витрине которого на куче книжек в мягких обложках спала, вольготно раскинувшись, собака, Арран заметила пожелтевшее объявление «Требуется помощник» и вошла в магазин.Внутри помещение оказалось неожиданно просторным. Пол из широких сосновых досок, гостеприимно дымящийся кофейник на стойке. Две пожилые дамы, парнишка-хиппи и маленькая девочка сидели с книжками на огромных продавленных диванах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132