Хорошо бы! Ее отец еле-еле зарабатывал на то, чтобы расплачиваться за маленький домишко, в котором жила семья. Хюбнеры по-настоящему никуда не ездили на каникулы, потому что на это просто не было денег. Так, загородные поездки в Шварцвальд да пару раз на Боденское озеро. Впрочем, однажды Катрин побывала в Эльзасе, ей хорошо запомнился кафедральный собор Страсбурга и то, как они угощались в одном из уличных кафе горячими пирожками. На обратном пути Катрин стало плохо, и долгое время после той поездки она вынуждена была выслушивать ехидные замечания своей сестрицы.Катрин и сегодня было ясно, что никогда она не накопит денег на собственный дом, на роскошные путешествия, а всю жизнь проведет по чужим углам, снимая квартиры.Появление официантки вернуло Катрин к реальности. Что она там насчитала себе сегодня утром? Четыре литра апельсинового сока в день? Катрин заказала себе бокал просекко – белого игристого итальянского вина.Пригубив его, она принялась разглядывать собравшихся на террасе людей. Никто ничем особенным не выделялся. Совершенно нормальные любители покататься на горных лыжах. В точности такие же, как она. Постепенно ее напряжение стало спадать. Что с того, что какие-то типы сделали из нее объект охоты? Если это доставляет им удовольствие – на здоровье! В жизни бывают вещи и похуже.Она прислонилась спиной к стене домика и прикрыла глаза. Отдельные голоса вокруг постепенно сливались в единый гул, равномерный и убаюкивающий. Катрин довольно долгое время сидела неподвижно, подставляя лицо солнцу, и почти задремала, но внезапно один из голосов словно внутри ее стал выделяться из общего фона. Она почувствовала нарастающее недовольство, не понимая, впрочем, причины. Это недовольство никак не вязалось ни с прекрасной солнечной погодой, ни с выпитым. Чувство было ей знакомо. Катрин испытала его, сидя однажды одна в комнате тети Рут и наблюдая за старыми гаражными воротами, которые с жутким скрипом поворачивались на своих петлях. Она почувствовала тогда себя совершенно одинокой, выброшенной из жизни, отодвинутой на задворки, без всяких перспектив. Депрессия. Такое состояние наступало периодически, казалось, и причины особой не было, вообще ничего, что могло тяготить ее в этот момент. Только нарастающее ощущение собственной никчемности.Катрин открыла глаза. Солнце все так же сияло на небе, люди вокруг так же развлекались, а перед ней стоял бокал просекко, которое хоть и нагрелось на солнце, но отнюдь не давало Катрин повода для плохого настроения. Она решила побороться со своим унынием и велела себе снова встать на лыжи. Этот припадок надо победить.Катрин огляделась по сторонам в поисках официантки. В этот момент ее взгляд задержался на человеке, который только что появился на площадке перед рестораном и в не решительности топтался, увидев, что все столики заняты. Он, взглядом наткнувшись на нее, поднял руку в приветствии. Она кивнула. Мужчина подошел ближе. Именно с ним Катрин столкнулась утром в ресторане отеля.– Можно присесть за ваш столик? – учтиво осведомился он, и Катрин указала на стул, стоявший напротив.– Пожалуйста, – произнесла она и добавила: – Я все равно собиралась уходить.Он уже подвинул стул, но в этот момент замер.– Простите, в мои намерения вовсе не входило выгонять вас!Катрин помедлила. По-видимому, она не очень удачно выразилась.– Меня совсем не просто прогнать!Он поднял брови:– Похоже, вы снова немного голодны? – Я? С чего вы взяли?– Ну, потому что вы так неприветливы!Катрин прикусила язык. Ну ясно, сегодня утром он видел, как она, словно ненасытная обжора, в который раз бежала со своей тарелкой к буфету. К тому же он сидел потом за одним столом с женой Жана.– Меня зовут Катрин, – представилась она, чтобы сгладить неловкость первых фраз и продемонстрировать свое дружелюбие.– С «С» и «h», я уже знаю, – кивнул он и присел. – Я – Оливер!Он протянул ей руку. Рука была теплая и крепкая, и вообще Оливер показался ей достаточно симпатичным, хотя сказать, что он был красив, было бы сильным пре увеличением.– Откуда вы знаете, как пишется мое имя? Разве в отеле есть хоть одна моя подпись?Он рассмеялся и покачал головой.– Роксана рассказала вчера – как бы между прочим. Это она узнала такие подробности.– Это должно быть бе-е-е-езумно важно!– Ах, ей в жизни не доводилось познакомиться ни с одной немецкой принцессой, понимаете, и это незаживающая рана в ее душе. Поэтому ничего особенного в том, что имя юной девушки из отеля так запало ей в душу.Оливер подозвал официантку, заказал себе пшеничное пиво, а Катрин попросил принести еще бокал просекко.Катрин наморщила лоб:– Ну и что же теперь? Мне придется заменить ей всех немецких принцесс?Оливер ухмыльнулся:– Ну да, она дала на этот счет инструкции, и притом весьма определенные. Понимаете, детские воспоминания и впечатления никогда не забываются… Их не выбросишь, словно старый хлам.Катрин не удержалась от смеха. После сегодняшнего эссе по поводу солнцезащитных очков за 180 евро легко было представить себе такое…– Ага, и теперь она штудирует свою родовую книгу, нет ли там Катрин с «С» и «h», чтобы не перепутать меня со своей уборщицей. Я правильно поняла?Оливер кивнул:– Примерно так!Принесли напитки, они подняли бокалы.– А Роксана и Жан женаты официально? – полюбопытствовала Катрин.– В большей или меньшей степени.– Такое бывает? Быть женатыми в большей или меньшей степени?– Ну, он с большой охотой заводит шашни с другими женщинами. Она периодически отвечает ему тем же.– Что же удерживает их вместе?– Деньги! – Оливер пожал плечами. – Дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83