Скажи ему, что ты больше не хочешь никуда с ним ходить.Джанет согласилась, и разговор перешел на другие темы. В их отношениях вновь возникло то дружелюбие, то глубокое взаимопонимание, которое так волновало Джанет. Исчезли скованность, натянутость, которые появлялись досадно часто, когда они бывали вместе. Такое настроение обещало прекрасный отпуск; и хотя голос разума предостерегал Джанет, она его не слушала.Сейчас имело значение только настоящее. Будущее далеко. Оно, конечно, принесет сердечную боль… но зачем отказываться от капельки счастья?— Хочешь еще кофе? — Она не сразу поняла, что повторная попытка удержать Крейга может выдать ее намерения. Изменившееся выражение его лица подсказало Джанет, что она совершила промах, и она отдала бы что угодно, только бы взять назад свой вопрос.— Послушай, Джанет, почему бы нам не пообедать сегодня у меня? Нам нет смысла обедать в одиночестве.— О нет, Крейг! Ты не должен менять из-за меня свои планы.— Я вовсе не меняю свои планы, — произнес он, подчеркивая каждое слово.«Неужели это всего лишь жалость», — недоумевала она, и при одной этой мысли у нее гордо вздергивался подбородок.— Если ты просто жалеешь меня… — начала Джанет и остановилась прежде, чем он прервал ее. И тут Крейг опять удивил ее, как часто уже бывало раньше, сказав резко:— В один из этих дней, ты, моя дорогая, будешь очень жалеть… себя! — В ответ на это Джанет только покраснела и молча смотрела на Крейга, широко открыв глаза. — Я жду тебя в семь, — добавил он. Поднявшись, он опять бросил взгляд на ее шрам: — Его надо как-то прикрывать, слишком много солнца принесет больше вреда, чем пользы. — Он стоял рядом с Джанет и смотрел на нее сверху вниз. Насмешливая улыбка чуть тронула его губы: — Наверное, сейчас, когда я посоветовал закрыть шрам от солнца, ты тут же решила поступить наоборот.Джанет засмеялась, и Крейг тоже.— А вот и не угадал! Я принимаю твой совет.Крейг потешно выпучил глаза.— Мы делаем немалые успехи, — бросил он насмешливо, помахал рукой на прощание и быстро ушел.Когда легкие сумерки опустились на город, Джанет подошла к дому Крейга. На ней было простое светло-зеленое платье из хлопка, с короткими рукавами и белым кружевным воротничком, который прекрасно подчеркивал загар. Она захватила с собой шаль на тот случай, если ночной воздух будет прохладным, когда она будет возвращаться домой.Крейг в безупречном бежевом костюме стоял на ступеньках внутреннего дворика, ожидая ее. Джанет остановилась и с улыбкой взглянула на него. Она была счастлива сейчас, в настоящем, и не хотела думать ни о прошлом, ни о будущем. Ее счастье читалось в ее улыбке и легком румянце на щеках. Пьянящий воздух был неподвижен. Звезды лишь угадывались на темнеющем небе, а внизу один за другим загорались фонари рыбачьих лодок, тут же удваиваясь в водах Босфора. Крейг смотрел на Джанет спокойно, без улыбки. Но что-то в его манерах заставило девушку с удивлением взглянуть ему прямо в глаза, и ей показалось, будто в них мелькнуло торжество, словно он добился какой-то цели.Тут он глубоко вздохнул и улыбнулся. Он протянул руку, чтобы помочь Джанет подняться по ступенькам.— Я велел накрыть на веранде, — сказал он ей. — Отсюда хороший вид на пролив.— Это будет чудесно. — Она отдала ему свою шаль. Джанет ждала исполнения самых недостижимых желаний…Они вошли в дом. Джанет и раньше здесь бывала, но сейчас опять остановилась, чтобы осмотреться. Стены, обшитые панелями из дерева, и картины, толстый турецкий ковер с причудливым орнаментом, белые пушистые пледы и современная мебель. Чего-то не хватало… мейсенских фигурок и изящных ваз… И тут Джанет увидела коллекцию селадонов, она теперь стояла в застекленном шкафу, заняв место мейсенского фарфора. Восхищенно глядя на чудесные изделия древних китайских мастеров, она подошла поближе, но не решилась дотронуться до них.— Нравятся? — Улыбка Крейга была чуть насмешливой. О чем он подумал? А Джанет отчетливо вспомнила его шутку о том, что ей следует найти мужа с уже готовой коллекцией селадонов. — Я перевез их из Англии.— Они… необыкновенные!Ей ужасно хотелось потрогать изящную вазу, которая стояла с краю, и она взглянула на Крейга. Она сделала это непроизвольно, как ребенок, спрашивающий разрешения сделать что-то настрого заказанное. Крейг рассмеялся и предложил подойти и взять вазу.— Я не решаюсь, я только дотронусь до нее.Тогда он сам взял вазу из шкафа и протянул ее Джанет. Она знала, что держит в руках не менее тысячи фунтов. Тысяча фунтов… Но можно ли оценить красоту? Если она разобьется, за тысячу фунтов, вероятно, можно купить другую — но заменить ее нельзя ни за какие деньги на свете. Если такая ваза разобьется, она будет утрачена навсегда.— Марк рассказывал мне о твоей коллекции… — Она осторожно гладила вазу. — Я впервые держу селадон в руках.Наконец он взял у нее из рук вазу, поставил на место и подал другую.— Эту я люблю больше. Она меньше и изящнее. И у нее просто непередаваемый цвет, правда?Джанет только кивнула, от восхищения она не могла найти слов. Не только цвет и форма поражали воображение, но и древний возраст этой вазы.— Девятый век?— Да. Ей почти одиннадцать столетий.Джанет с чувством вздохнула и поставила вазу на место. Они с Крейгом постояли еще некоторое время в гостиной, беседуя о древностях. Потом вошла экономка и сообщила, что обед готов.Совсем стемнело, на небе появилась огромная восточная луна, осветившая пролив и холмы на азиатском берегу. Этот пейзаж уже был знаком Джанет, но сегодня она находила его новым и волнующим.Пообедав, они еще посидели на веранде, то беседуя, то молча глядя на пролив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55