Сердце ее все еще бешено колотилось. Казалось бы, повод для переживаний не был таким уж серьезным. Но она вдруг ощутила щемящую пустоту в душе.
Почему ей было страшно, когда самолет начал падать? Почему ее так ужасала мысль о смерти в авиакатастрофе?
Мэдди закрыла глаза. Она никогда больше не увидит свою мать — человека, который ей так нужен. Даже если она помирится с Кейтлин, та вряд ли по-настоящему обрадуется Мэдисон. Кейтлин замужем и счастлива. И появление Мэдди в жизни ее двоюродной сестры вряд ли будет нужным после многих лет размолвки.
Боль оттого, что никому в этой жизни она не нужна, что никто ее не любит и никому не нужна ее любовь, Мэдди была не в силах превозмочь.
Она заставила себя повернуться на другой бок, чтобы больше не видеть лица Линка, и отодвинулась от его тела так далеко, как только позволял пластик.
Она больше не боялась смерти. Единственное, что могло измениться в ее жизни, — это ее слишком завышенная самооценка.
Большое тело Линка превратилось в чувствительный камертон. И о чем, черт побери, он думает?
Мэдисон Сент-Джон явно влекло к нему, несмотря на то что она не признавалась себе в этом. Ее влекло к нему, но она весь день пыталась не думать об этом. И Линк должен был ожидать этого. Мысль о том, что он проведет ночь рядом с завернувшейся в одеяло Мэдди, разбудила в нем любопытство и желание испытать судьбу еще раз. Как бы то ни было, он хотел получить подтверждение, что они совершенно разные люди и не подходят друг другу.
Когда он массировал ей ноги, то почувствовал, что Мэдди расслабилась, но не заметил, как она сквозь сон наблюдала за ним, и не уловил, что в ней что-то изменилось. Потом, посмотрев в ее огромные голубые глаза, он увидел желание женщины, которая ждала поцелуя.
Только теперь он понял, что задел ее чувства. Она не ответила ему на едкую реплику.
Она тихо лежала рядом с ним, отвернувшись. Она лежала так далеко, что конец одеяла едва прикрывал ее тело.
Дождавшись момента, когда Мэдди уснула, Линк придвинулся к ней поближе и убедился, что одеяло полностью укрыло ее. И в этот момент его уже не интересовало, была Мэдди стервой или нет.
Линк нашел ответ на свой вопрос. Он чувствовал, что она не просто самовлюбленная богачка — ведь неприступность Мэдди была лишь маской, за которой скрывалась обыкновенная ранимость. Она не была женщиной, с которой можно просто развлечься.
Глава 5
Утро настало очень скоро. Мэдди натянула одеяло на глаза, чтобы спрятаться от солнца. Она снова заснула, но через некоторое время, выспавшись, открыла глаза окончательно. На этот раз солнце светило гораздо ярче.
— Вставай, Спящая Красавица, завтрак почти готов. — Голос Линка раздавался откуда-то сверху. — Можешь прогуляться пока по лесу.
Еда. Ее пустой желудок начал болеть. Она повернулась на бок, села и только тогда ощутила запах еды. Рыба. Выяснив это, она почувствовала, что все тело болит. И еще: она ненавидела рыбу.
Ее колебания привлекли внимание Линка.
— Твои ботинки стоят за тобой.
Она посмотрела на него. Он стоял по другую сторону костра.
В поле ее зрения попали две раздвоенные кверху палки, вкопанные по обе стороны костра. На них опиралась еще одна, горизонтально лежащая палка с нанизанными на нее пятью тушками рыб, которые жарились на огне.
Мэдди нахмурилась и, оглянувшись, потянулась за ботинками.
Когда она взяла их, то заметила, что Линк вдел кожаные шнурки обратно. Такой заботливый жест удивил ее. В последние дни ей приходилось несладко, и тот факт, что Линк сделал нечто для нее, смутил Мэдди. Наверное, потому, что она знала о его равнодушии к ней о его возможном равнодушии — она воспринимала каждый добрый жест по отношению к себе как что-то поразительное.
Она наклонилась, чтобы надеть ботинок. Гордость заставляла ее держать свои мысли при себе. Хоть она и проспала всю ночь напролет, но не ощущала себя отдохнувшей, а наоборот, усталой. Тем более что у нее все болело. Желудок болел от голода. Все тело тоже болело и ныло. Надев ботинки, она почувствовала, что ноги тоже болят. И солнце было таким ярким, что глаза тоже сильно болели.
Линк наблюдал за тем, как Мэдди завязывает шнурки. Он с точностью определил момент, когда она почувствовала, что шнурки мокрые.
— Почему они мокрые? — спросила она еще сонным голосом.
— Другие шнурки — белые, и они пугали рыбу, — ответил он.
Мэдди застыла, на ее лице отразилось отвращение. Она выронила из рук шнурки.
— Ты использовал мои шнурки, чтобы поймать рыбу?
Ее голос еще подрагивал, но недоверие к услышанному придало ему угрожающий оттенок. Теперь не осталось и тени сомнения она была испорченной, избалованной девчонкой. Избалованной неженкой.
Но, бесспорно, красивой девчонкой. Немного испорченной, стервозной. Ее волосы были безжизненными и напоминали паклю. Но, несмотря на все это, она была привлекательной и сексуальной. Даже хорошо, что она рассердилась — это сглаживало впечатление от прошлой ночи, когда они лежали бок о бок.
— Возможно, они еще пригодятся, чтобы поймать ужин, — сказал Линк.
Мэдди подняла голову и посмотрела на него. Во взгляде смешались злость и негодование.
— Ты же не использовал червей, чтобы поймать рыбу, да?
Выражение ее лица в этот момент было очень забавным, и Линк почти улыбался, глядя на нее.
— Ты же спала, поэтому мы не могли воспользоваться твоим обаянием, чтобы поймать нам завтрак.
На щеках Мэдди вспыхнул румянец.
— Мои шнурки были рядом с червями? Мэдди уже была на грани срыва.
— Ну, вообще-то, червяк надевался только на булавку. Возможно, он даже не коснулся шнурка.
Мэдди недовольно посмотрела на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38