Неужели он рос мальчишкой, которого ничего, кроме шоферского ремесла, не ожидало? Если бы она не знала его, то подумала бы, что он рос в достатке и роскоши.
– Может, пойдем в сауну? – предложил он, подплыв к ней и игриво плеснув водой ей на колени.
– Я прежде никогда не была в сауне, созналась она.
– А в пароходных круизах?
Он засмеялся, отвел свои мокрые волнистые волосы со лба и стащил ее в воду.
– В круизах я всегда слишком занята.
– Чем? Не иначе серфингом по Интернету? – заговорщицки спросил он.
Не придав значения последнему слову, она с легкостью ответила:
– Какой уж там серфинг, я ведь трусиха. Только подумаю, что можно упасть в воду, как мне становится не по себе. Нет, я бы никогда не решилась…
Оливер резко обернулся, удивленно посмотрел на нее, и Эбби подумала, что его смутила собственная неделикатность: он, видимо, осознал, что детство ее прошло совсем не в таких условиях, чтобы научиться подобным вещам. Он ловко выскочил из воды и, явно озадаченный, сел на край бассейна.
– Я имел в виду серфинг по Интернету, это компьютерный жаргон.
Ох, Боже ты мой! Жаркая волна смущения пробежала по всему ее телу, поднявшись от пальцев ног, захлестнув ее всю и выразив себя вспыхнувшим на щеках румянцем. Она вдруг вспомнила, что постоянно слышала от Джесс выражения вроде этого, но не стремилась узнать, что они значат. Ох, ей бы стоило повнимательнее относиться к тому миру, где сестра чувствовала себя как рыба в воде.
Эбби неторопливо вышла по лесенке из бассейна и, понимая, что продолжает лгать, попыталась все же выкрутиться.
– Да я знаю, – засмеявшись, проговорила она. – Просто я… ну, я люблю возвращать словам первоначальный смысл, это вроде забавной игры в слова. Вы меня удивляете, Оливер, у вас что, совсем нет чувства юмора?
– А-а, до меня дошло…
Он улыбнулся, но Эбби страшно на себя разозлилась. Кажется, она в очередной раз упустила момент, весьма подходящий для признания.
Она пошла в раздевалку, но не успела и бретельки с плеча спустить, как он вдруг вошел и набросил ей на плечи большое пушистое полотенце.
– Позвольте, я помогу вам.
И, к изумлению Эбби, стал заботливо стягивать с нее, укрытой полотенцем, купальник. Потом повернул ее к себе и чмокнул в мокрый нос.
– Ну, как, купание доставило вам удовольствие? – тихо спросил он.
– Конечно, – ответила она и храбро улыбнулась.
– Мне показалось, вы на меня рассердились за то, что я не понял вашей забавной шутки.
На кончике языка у нее вертелось признание, что если она и рассердилась, так скорее на себя за то, что совсем завралась.
Но что-то удержало ее. Что-то подсказало ей: время для признаний еще не наступило.
– Я… ну… Я подумала, не пойти ли в самом деле в сауну, в конце концов, надо же испытать что-то еще неизведанное, но только…
Смущение было так сильно, что заставило ее умолкнуть.
– Не понимаю, что вас смущает. Это же совершенно безопасно.
Безопасно в каком смысле? Ведь сауна та же ванная, придется раздеваться донага… Впрочем, она и так уж голая здесь, под полотенцем, и…
Он вдруг засмеялся и опять поцеловал ее в нос.
– Пойдемте. Вам будет полезно предстать в самом естественном для человека виде, в натуральном одеянии, данном ему природой.
Он повел ее к выходу из раздевалки, а она, хоть и шла, но судорожно сжимала полотенце у горла, отчего он опять рассмеялся и взял ее за руки так, что полотенце раскрылось, удерживаясь только на плечах.
– Вы прекрасны, девушка, я еще не встречал такого совершенства форм, – весело проговорил он, вводя ее в небольшое пространство сауны.
И здесь, в этой жаркой, пропитанной горячим сосновым духом камере, Оливер обнял ее и очень легко, ласково стянул с ее плеч полотенце, послушно соскользнувшее вниз.
– Нет, Оливер, нет – Прошептала она и даже будто всхлипнула, когда волны чудесного жара охватили все ее тело.
– Лучше всего пребывать в таком месте без одежды, – прошептал он. – Здесь восхитительно, не правда ли?
Обнаженная и смущенная, она стояла прямо перед ним, когда он скинул плавки и повернулся к ней.
– Вы так прекрасны, Джессика.
Он приблизился, нежно поцеловал ее в губы, потом поднял на руки и положил на деревянную скамью, застланную полотенцем.
– Надеюсь, вы не станете колотить меня дубовыми вениками? – насмешливо спросила она.
А ведь и впрямь восхитительно! Они обнажены, и это кажется столь естественным, Снять одежду здесь, в сауне, совсем не то, что раздеться где бы то ни было еще.
– Не дубовыми вениками, а березовыми веточками, – сказал он тихо и улыбнулся, ложась на скамью напротив.
Он лежал на спине, закинув бронзовые руки за голову, и, казалось, заснул.
Эбби повернулась на бок, облокотилась на руку и смотрела на него. Он был великолепен в своем абсолютном покое. У нее вдруг возникло ощущение, будто они предназначены друг для друга. Она обвела взглядом его тело, зная, что он не видит, смотрит ли она на него. Но она-то сама знала. Знала, что уже безнадежно в него влюблена. Он ни на кого не похож. И он целовал ее, целовал страстно и нежно, а теперь они лежат обнаженными почти рядом, и это не кажется ей чем-то неприличным, скорее наоборот.
Она откинулась на спину и закрыла глаза, а жар так восхитительно ласкал тело, что клонило ко сну, но она не могла позволить себе заснуть. Этот ароматный зной оказывал на нее любопытное действие. Все ее нервные окончания как-то безудержно вибрировали, и она подумала, что это чисто сексуальное ощущение возникло от желания коснуться рукой прекрасного тела Оливера, склоняющегося над ней. Ей хотелось, чтобы он целовал ее, и любил, и касался ее тела, и завладел им навсегда как своей собственностью…
И вот он уже целовал ее, так сильно, страстно, будто через по целуй хотел выведать и разгадать все сокровенные тайны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108