— Поясни, что ты имеешь в виду? Зоя несколько приободрилась.
— Все боятся Тео, и ты не исключение. Фрэнк Блейкмор рассмеялся.
— Я никого не боюсь, сладкая моя. И запомни на будущее: мне будет приятно услышать, что и ты его не боишься.
— Это почему тебе будет приятно? Я для тебя никто, и чего ради ты связываешь свое бесстрашное будущее с моим? В моем будущем тебе места нет.
— Но я имею в виду наше будущее. И учти: я не потерплю того, что мне не нравится. Я так устроен.
— Да как ты смеешь? Ты, ублюдок!
Он грубо приник к ее устам — так, что она едва не задохнулась. Поцелуй был долгим, и была в нем какая-то отравляющая страсть. Когда он наконец отпрянул, его глаза блестели гневом.
— Ну, еще поругаешь меня — и вновь заслужишь то же самое. И так будет всегда.
Зоя прикусила губу и воззрилась на него, не в силах вымолвить ни слова. С этим человеком нужно быть поосторожнее, ему ничего не стоило вывести ее из равновесия. Каждый его поцелуй — словно наказание. Это отрава, от которой ничем не спасешься. Она резко вскинула голову. Сухой ночной воздух еще больше приглушал сдавленный шепот:
— Что ты имеешь в виду? Откуда тебе знать, кто мой отец. И вообще, что ты подразумевал, когда… когда сказал, что будешь жить со мной?..
В глазах Фрэнка мелькнуло властное выражение, губы исказила деланная улыбка.
— Ты похожа на девушку, которую дают взаймы, моя сладкая. Теодосис Кориакис любезно рекомендовал мне тебя и заверил, что я могу пользоваться твоими услугами сколько захочу. Ты будешь работать на меня, будешь жить со мной и выполнять все, что я прикажу. — Большим пальцем руки он будто соскабливал остатки поцелуя с ее губ. — А сколько нас ждет восторгов, сколько восхитительных ночей впереди! Мне пришлось ждать долгие три года, прежде чем я заслужил такое внимание к себе. Теперь он преподнес тебя на тарелочке с голубой каемочкой.
От изумления Зоя раскрыла рот. Она тупо молчала. Слов не было. Все услышанное казалось кошмарным сном. Это уж слишком! Видимо, они все: и Тео, и она, и этот человек, стоящий сейчас перед ней, — сошли с ума.
— Итак, что ты на это скажешь?.. Решимость и непокорность читались на ее лице. Вспыльчивостью она напоминала свою мать. Греческие ругательства готовы были сорваться с ее губ, но она сдержалась и спокойно возразила:
— Если ты недостаточно хорошо владеешь греческим, чтобы перевести то, что я собираюсь сказать, то хотя бы можешь почувствовать всю мою злость. Фрэнк Блейкмор, ты… ты… невыносим!
Зоя повернулась к нему спиной и молча направилась к вилле через пляж, уверенная в том, что он не последует за ней. Когда вы оскорбили мужское достоинство грека, вам лучше не жить на свете. А когда вы оскорбляете англо-американца, такого, как Фрэнк Блейкмор, ваша шкура остается невредимой. Он, конечно, все понял, тут не приходится сомневаться, но он не станет ей мстить — и прежде всего потому, что она находится под покровительством Теодосиса Кориакиса.
Надменный смешок послышался у нее за спиной. По всему телу Зои пробежал озноб. Испытывая негодование, она бросилась бежать.
Глава 2
— Я не поеду, Тео, определенно не поеду.
— Зоя, дорогая, ты сделаешь так, как я сказал, — спокойно констатировал Тео.
Зое было нехорошо, но не от выпитого накануне при шумном праздновании дня рождения — она провела бессонную ночь из-за циничного смеха Фрэнка, звучавшего в ее ушах словно похоронная музыка. Сейчас, утром, она стояла в рабочем кабинете Тео, но он не слушал ее: витал где-то в облаках.
— Я не хочу работать с ним, да и почему именно я?.. Что, разве нет других секретарей? — недоуменно вопрошала Зоя. — Полно таких, кто способен провести реорганизацию агентства для него не хуже меня.
— Его просьба касалась именно тебя. — Тео нажал кнопку внутренней связи:
— Пригласите мистера Блейкмора.
У Зои душа ушла в пятки. Итак, Фрэнк интересовался ею; что-то на него не похоже. Он сказал, что Тео предложил ему ее услуги. Один из них или оба лгали? Господи, сколько же фальши в этом мире!
Она стояла у открытой двери во внутренний дворик, уставясь невидящим взором на простиравшийся вдали пляж. Несколько дней назад она тосковала по свободе, жаждала избавиться от назойливой опеки Тео. Греческие отцы, как правило, властолюбивы, и, хотя Тео не был ее настоящим отцом, он ничем не отличался от остальных. Ей было двадцать три года, она всюду путешествовала с ним и никогда не чувствовала себя действительно свободной. А последний год особенно. Тео постоянно давил на нее, а теперь, видите ли, предоставляет ей вдруг свободу — но с человеком, с которым она меньше всего хотела бы находиться рядом.
— Я не хочу говорить об этом в его присутствии, — задыхаясь, продолжала протестовать Зоя. Она гордо выпрямилась и попыталась торопливо изложить все свои соображения до прихода Блейкмора:
— Тео, Фрэнк мне не нравится, я не доверяю ему. — Она прикрыла свои темные глаза подрагивающими ресницами. Зоя хотела надеяться, что прозорливый отчим поймет ее.
Но он лишь рассмеялся в ответ. Холодным, как мраморный пол, смехом, похожим на пощечину.
— Зато я доверяю ему полностью. Это единственный человек в мире, кому, повторюсь, я доверяю полностью, иначе я не согласился бы на его предложение. Не волнуйся, моя дорогая девочка, твоей чести ничто не будет угрожать, когда ты будешь рядом с ним.
Боже мой, если бы он только знал!..
— Но, Тео, говорят, у него в каждом посольстве по милашке, — настойчиво твердила Зоя. — Девушки рассказывают, что…
Тео снова рассмеялся.
— Я уверен, эти девушки сами хотели бы быть на месте тех милашек. Что я тебе говорил о сплетнях?
— Это не сплетни, — настаивала Зоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40