Ты считаешь себя обиженной, уязвленной в чем-то, обвиняешь меня во всех смертных грехах. Однако подумай: ведь вместо тебя могла бы быть другая женщина…
— Но ты же выбрал меня, — перебила его Зоя. — По каким-то неведомым для меня причинам. О, я забыла. — Ее голос окрасился ядовитым сарказмом. — Я ведь лучшая, не так ли? Если запачкался грязью, то не один, а со мной.
— Мы здесь для того, чтобы уцелеть, Зоя. — Фрэнк сказал это спокойно и уверенно, однако Зою захлестнула волна страха. Ей показалось, что, если бы Фрэнк сказал об их неминуемой гибели, она бы так не испугалась.
— А зачем тогда оружие? И почему ты испугался, когда прилетал самолет?
Зоя думала, что ее вопросы застанут Фрэнка врасплох. Но он сохранял полное спокойствие и уверенно смотрел на нее. В тусклом свете лампы Зое показалось, что она видит боль в его глазах. Но скорее всего, она ошибалась. Такие люди обычно не показывают своих эмоций.
— Если я и испугался, то точно не за себя, уверяю тебя.
Зоя удивленно вскинула брови.
— Так ты боялся за меня? — Она не дала ему возможности ответить:
— Что за парадокс? Сначала ты привозишь меня сюда, а потом пытаешься оградить от опасности, которой сам же меня подвергаешь? Извини, но я не верю этому. Ты боишься за свою шкуру, а на меня тебе наплевать.
Фрэнк вспыхнул от этих слов, и Зоя поняла, что погорячилась. Она чувствовала себя виноватой и отвернулась, не выдержав его взгляда. Она понимала: какими бы ни были причины, побудившие Фрэнка привезти ее сюда, нельзя забывать, что он скрывался от преследования и что опасность еще не миновала.
— Я иду спать, — со вздохом проговорила она.
— К себе?
— Ты еще спрашиваешь?
— Я не стал бы спрашивать, но ты такая непредсказуемая, Зоя.
Она резко обернулась. На какое-то мгновение их глаза встретились, но Фрэнк быстро отвел их в сторону, будто боясь ее взгляда.
— К себе. Ничто не остается неизменным, — повторила Зоя его слова, направляясь к двери.
— Не запирай дверь, Зоя, — сказал ей вслед Фрэнк.
Она оставила спальню открытой, хотя и была уверена, что Фрэнк не воспользуется этим. Теперь она знала: он требовал этого в целях безопасности, боясь незваных гостей.
Зоя долго не могла заснуть, мысли путались. Ее терзали страх, любовь и печаль. Зоя хотела бы быть с Фрэнком, если бы только почувствовала, что он нуждается в ней, если бы он просил об этом. Но Фрэнк не просил, он только брал и использовал. И этим унижал ее. Он выбрал ее потому, что она была такой лакомой три года назад. Зоя зарылась лицом в подушку и проплакала всю ночь.
— Ты серьезно собралась голодать? — спросил Фрэнк за завтраком. Он выглядел уставшим — видимо, ночью тоже не сомкнул глаз.
Зоя боролась с желанием вскочить, обнять, утешить его. Ей и самой хотелось почувствовать поддержку и участие. Но она сдержала себя.
— Я уже говорила тебе, что не буду есть, пока ты не вызовешь лодку, самолет или космический корабль, который заберет нас отсюда.
— Нас или только тебя?
Окончательное решение Зоя приняла этой ночью, прежде чем погрузиться в беспокойный сон. Она любила Фрэнка, пусть это было глупо, но она хотела уехать с этого острова вместе с ним. А когда они расстанутся, то она больше его не увидит. Он мог преспокойно вернуться к своим любовницам, а она вернется к Тео. О Боже, эта мысль ужаснула ее.
— Разве мы не могли быть в большей безопасности где-нибудь в другом месте? — начала она в который раз. — Мы спустились сюда на парашюте, будто какие-то ошалелые террористы. Зачем?..
— Мне приятно, что тебя волнует моя безопасность, хотя, не скрою, приятнее было бы ласкать тебя в постели. О, сколь долго я томился без тебя!
Он все еще умел заставить ее зардеться от смущения.
— И ты можешь думать о таких вещах, когда твоя жизнь в опасности?
— Мужчины думают о сексе постоянно, разве ты не знала?
Ее удивило, как искусно сменил он тему, чтобы спрятать свое волнение. Но Зоя была слишком уязвлена, чтобы остановиться на этом.
— Нет, — вздохнула она, — но меня это не удивляет.
«Секс», сказал он. Она была для него лишь объектом для секса, не любовью или земной страстью, а просто сексом — такова сермяжная правда их отношений.
— И кто же преследует тебя? — уколола она побольнее. — Разгневанный муж одной из любовниц?
— Я не покушаюсь на собственность других мужчин.
Зоя недоуменно пожала плечами.
— Жена — это собственность мужа, так, что ли?
Фрэнк тяжело вздохнул.
— Чего ты хочешь, Зоя? Идиотских дебатов о превосходстве мужчин над женщинами?
— Я знаю, ты такой же, как все! Ты ничем не отличаешься от Тео, который держал мою мать пленницей, чтобы наказать ее за боль, за рану, которую она нанесла ему давным-давно. И ты ничем не отличаешься от моего отца, которого я никогда не видела. Мужчины гребут все под себя и никогда ничем не хотят пожертвовать.
Лицо Фрэнка помрачнело. Зоя решила, что ее слова угодили в цель. Как же мужчины не любят, когда на них наезжают!
— А тебе не приходило в голову, что у твоего отца имелись причины не признавать тебя?
— Да, я допускаю, что он был женат, — пробормотала она, чувствуя странную неловкость оттого, что он поднимает этот вопрос. Она видела, что Фрэнк хорошо разбирается во многих вопросах, которые вовсе не касались его непосредственно. А Тео говорил, что он видит не дальше своего носа. — Мне кажется, это намек на то, что ты тоже женат. — Зоя даже не поняла, как это слетело у нее с языка. Она почувствовала, что это было уже лишнее, но любопытство взяло верх.
Фрэнк повернулся, и Зоя увидела, как помрачнело его лицо.
— Нет, я не женат, но какая тебе разница? Я что-то не помню, чтобы ты интересовалась этим раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40