Какой-то проходящий парень за окном остановился и загородил весь обзор.
Выждав несколько секунд, я постучала по стеклу, хотела попросить его отодвинуться, но не сумела ничего сказать. Это со всяким может случиться, кто живых принцев никогда в жизни не встречал. Он, конечно, понял, что его узнали, и тоже не мог скрыть своего удивления.
Неизвестно как долго мы бы так простояли, если бы не папаша Макгилис, не любивший, когда к его безупречной чистоты стеклам прилипают с двух сторон.
Возле выхода мы с незнакомцем встретились и выпалили:
– Ты кто?! – и так же одновременно поспешно ответили, – Кэти! Патрик! – и хором же рассмеялись неизвестно от чего, наверное, от счастья.
– Ты, что ли, принц?! – в восторге вырвалось у меня.
Патрик важно кивнул.
– А ты красавица, которую драконы караулят!
– Ага, караулят! Как ты угадал?
– Это сразу видно.
– Их два у меня, – сокрушенно вздохнула я, сжимая от возмущения кулаки, – ни у кого нет, а у меня, представляешь, полно развелось, хоть караул кричи! Один родной, а другой незаконный, но пострашнее первого! Эти изверги всех тут ужасно запугали! Из-за них ко мне подойти никто не смеет!
– Я посмею.
– А если у них еще медведи с дьяволами есть, тоже не испугаешься?
– Нет.
– Почему?
– У меня теперь есть ты, Кэти.
– Нет еще. Я вроде заколдованной, около тех кустов, вот увидишь, как сквозь землю провалюсь. С тобой мне нигде здесь нельзя. Знаешь что: если до вечера благоразумно не одумаешься, приходи к шести в «Хромую утку». Я тебя там подожду, но запомни: лучше бы тебе этого не делать! А сейчас не ходи за мной и не расспрашивай никого, а то мы с тобой никогда, никогда не встретимся!
Я еще посмотрела на него сколько-то и очень неохотно шмыгнула в кусты. Он меня не нашел, потому что не прожил в нашем городе всю свою сознательную жизнь. А я прожила семнадцать лет сознательной и бессознательной, поэтому отнеслась к предстоящему свиданию со всей обстоятельностью, на которую была способна: заранее передала Минни свое платье с туфлями и инструкциями, потом, когда наступило назначенное в инструкциях время, встретилась с Минни у светофорного перекрестка, откуда мы в целях конспирации пробежали, петляя и оглядываясь, еще три квартала и лишь там сели в поджидающую нас машину ее друга.
Конечно, краситься и переодеваться на заднем сидении набирающей ход и тормозящей машины не очень-то удобно, но мне нельзя было выйти из дома прямо в нарядном, Сид сразу бы догадался и сам бы пошел или выслал бы кого-нибудь в дозор. Хотелось надеяться, что и Фрэнку не придет в голову наведаться в «Хромую утку», он туда редко заходит.
Критически оглядев себя и зеркале и поправив платье, я сказала:
– Можно.
Минни с ее другом повернулись, машина последовала за ними, хорошо еще не в столб, а в мусорные баки, разметав их, плавно заехала. Выруливая обратно на дорогу, Миннин друг сказал, что вызывается постоять для подстраховки около того счастливчика, кому мой шик предназначен, если тот ослабнет в коленках.
Но это не понадобилось. Ничего с Патриковыми коленками не случилось, они даже крепче стали, потому что Патрик остолбенел, как меня узнал, хотя это было и нелегко – я в лучшую сторону очень здорово изменилась: густыми белилами от веснушек избавилась, для губ дорогой ярко-красной помады не пожалела и Минниными клипсами-тарелками украсилась. Но Патрик все равно, как из столбняка вышел, узнал.
Мне это было лестно, в первый раз себя человеком почувствовала. Полтора часа после этого я ничем не отличалась от других людей, у кого был собственный наилучший друг, который все танцы не отходит от своей девушки, но… (всегда появляется «но» вместе с этим зловредным негодяем).
Фрэнк ввалился с шумной оравой своих дружков и, пока бармен наливал ему в стакан, по-хозяйски внимательно огляделся. Возможно, все бы и обошлось: в зале было полно народа и не слишком светло, и я еще успела спрятаться за Патрика и потянула его к запасному выходу, – если бы не Патрик, он вдруг вскинул руку и громко крикнул:
– Мы здесь, Фрэнк!
Я не успела спросить его, зачем он это сделал. Раздвигая толпу, Фрэнк был уже около нас и окидывал меня чрезвычайно противным, пристальным взглядом, от которого я становилась неуклюжей и красной как рак.
Выпив содержимое стакана и передав его одному из своих подручных, Фрэнк сделал шаг в мою сторону.
– Здесь не твоя территория! – отшатываясь назад, прошипела я злым голосом.
– Сама пойдешь или, как обычно, помочь?
– Что происходит? – спросил Патрик, переводя свой непонимающий взгляд с моего несчастного лица на скучающе-самоуверенное лицо Фрэнка.
– Этой Киган нечего здесь делать. Ну, ты идешь? – повернул Фрэнк голову в мою сторону.
– Не прикасайся ко мне! Иду! – буркнула я.
Домой меня повез не Фрэнк, он остался с Патриком, не пускал его и что-то ему втолковывал. Я видела в заднее стекло, хотя мне слезы нового унижения скоро стали мешать. Опять так опозориться! И перед кем?! Перед Патриком опозориться!
– Брось ты расстраиваться, Принцесса, – внезапно сочувственно проговорил Лука (он вел машину). – Фрэнк кровного кузена бить не будет.
– Кузена?! – не поверила я ушам своим.
– А ты, чего же, не знала?
– Нет.
– Ну, теперь знаешь.
Да, я теперь знала. Это было хуже всего, что еще могло произойти со мной в этой жизни.
На следующий день мы с Минни поспешили на пляж, чтобы со всех сторон без свидетелей обсудить это неслыханное несчастье. И только мы там расположились на полотенцах, как Минни, намазывая нос кремом, объявила, что видит Патрика. Я приподнялась на локтях, это был действительно он, шел и кого-то высматривал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47