Я улыбалась.
– Вы довольны? – спросил он, наклоняясь к моему Уху.
– Да! – чистосердечно призналась я.
– Поцелуйте меня, – попросил он.
– Не сейчас.
– Почему?
– Мы не одни.
– Разве?
– Да, у нас здесь куча ревнивых свидетелей, не считая команды.
– Например?
– Например, это солнце, этот ветер, эти волны, это синее небо. Они не хотят, боятся, что мыперестанем их замечать.
– Тогда я украду вас у них.
– Украдите, – согласилась я.
И уже без свидетелей, в каюте, я целовала его, а он меня, и весь мир куда-то пропал, и уцелели только мы вдвоем, и у меня не возникло сожаления по поводу этой катастрофы, а был восторг и ощущение чуда. И не знаю, как это случилось, но я сказала ему:
– Я люблю вас!
Он замер, и неистовая радость вспыхнула в его глазах, он поверил.
– Скажите это еще, Лиз, – охрипшим голосом попросил он.
– Я люблю вас! – покорно повторила я.
– Нет, скажите: «Я люблю вас, Стив Гордон», – потребовал он опять.
– Я люблю вас, Стив Гордон!
Мне самой хотелось повторять и слушать, как это великолепно звучит, и совершенно правда, потому что все во мне было согласно с этим утверждением. Он крепко прижал меня к себе и смеялся, глядя на мое счастливое лицо.
Вот так я попалась, и было решительно наплевать на свои прошлые сомнения и предубеждения. Они ничего теперь не значили перед тем, что внезапно распустилось у меня в груди.
Вечером Стив велел мне идти к себе и слушаться Бриджит. Она отправила меня в ванную, потом принесла коробки, из которых извлекла то самое великолепное платье, в котором я была с Гарри, и все остальное к нему. Единственное изменение коснулось драгоценностей. Они были уже не фальшивые. Она помогла мне одеться и повела за собой. Указав на ярко освещенное крыльцо, она сказала:
– Вам туда, – и удалилась.
Небо, усыпанное яркими звездами, сгущало черноту ночи, сверчки мирно подыгрывали тишине на своих скрипочках, и я, еле сдерживая нетерпение, пошла в указанную мне сторону. Когда я поднялась по ступенькам, из темноты ко мне шагнул знакомый пират. Он церемонно поклонился, поцеловал мою руку и сказал:
– Вы появились в точности, как тогда. Неожиданно. Неправдоподобно прекрасная и таинственная, вас никто не знал, но все вдруг почувствовали, что вероятность необычного резко подскочила вверх и что жизнь не такая уж скверная штука. И когда вы исчезли, то разбили не только вазу, но и мое сердце, и дюжину других в придачу. Идемте, любовь моя, эту ночь мы будем одни, вы, я и музыка. Так однажды привиделось мне, и я бесконечно счастлив сейчас.
Он ввел меня в огромный зал, где действительно были только мы вдвоем вместе с завораживающей тихой музыкой, вызывающей обвал в душе, и без того потрясенной. Я танцевала, не чуя под собой ног, Нэнси была бы довольна безнадежной ученицей, потому что я была трансе от его сияющих глаз, в которых блаженно окончательно утонула.
Просыпаясь утром, я с удивлением спрашиваю себя: «Неужели эта история приключилась с тобой, Лиз? Откуда взялась эта невероятная нежность, которая затопляет тебя всякий раз, стоит только взглянуть на этого сильного человека, который лежит сейчас рядом с тобой?» Он еще не проснулся, но его беспокойная рука ищет меня и, найдя, притягивает к себе. Я благодарна за этот собственнический жест, за этот плен и, не удержавшись, целую его. И как ни легко прикосновение моих губ, он улыбается и открывает глаза. А в них что-то такое, отчего у меня замирает сердце, и я абсолютно уверена, что я самая счастливая женщина на Земле. Он целует меня, в нем пробуждается страсть, которая захватывает и меня, заставляя трепетать мою плоть в предвкушении невыразимого блаженства, которое неумолимо приближается и, настигнув, исторгает стон из моей души.
Потом он встает, я любуюсь его стройным телом, пока он не скрывается за дверью; он возвращается, берет меня на руки и несет в ванну; он оставляет меня, чтобы принять потом в большое лохматое полотенце; он ждет, когда высохнут мои волосы, когда я надену то, что он выбрал для меня сегодня, и я уже не сопротивляюсь всему этому, потому что он сказал, что я его маленькая девочка, его дитя и ему нравится заботиться обо мне, для него теперь это самое главное в жизни.
ГЛАВА 14. КОЕ-ЧТО О СТИВЕ И ОБО МНЕ
Кроме того, ему нравится лежать со мной на песке, чтобы моя голова покоилась на его груди, и расспрашивать о моей жизни и рассказывать свою. Оказывается, они с Энтони были приятелями. Стив сказал:
– Я знал об оригинальном завещании отца Энтони. Он был против навязанной ему жены, которую сразу записал в страшилища. Я ему посочувствовал. После первой вашей встречи настроение его заметно улучшилось, вы показались ему совершенно бесцветной и безобидной. Ведь он опасался, что вы, как все прочие, кинетесь ему на шею, и поэтому решил сразу дать вам понять, что она и так изрядно перегружена, и для наглядности позволил уцепиться за нее своей секретарше.
– Значит, это был спектакль?
– Не совсем, но лучше всех сыграли вы сами, просто блестяще. Вы провели не только этого сердцееда, но и меня, я тоже прошел мимо вас. И мне немного жаль беднягу. Он потерпел полное фиаско. Он упустил свое счастье. Он так и не увидел вас.
– Нет, он видел, – вздохнула я.
– Когда?
– На том же вечере, он помог Гарри и проводил меня домой.
Стив вдруг сел и, схватив меня за плечи, пристально глядя мне в глаза, спросил:
– Он узнал вас?
– Да.
Я только сейчас начала соображать, что молчание золото. К сожалению, алхимиком я не была.
– И он?
– Смеялся, Рэй не дал ему войти в дом.
– Но он все же не оставил своих попыток?
– Да, он пришел, когда Рэй уехал к Фрэнку.
– Рассказывайте, – властно потребовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68