Я осматривала дом, как, возможно, его осматривал Сантьяго, или я просто искала тему для разговора в этой мебели и предметах, но не находила ее. О чем я разговаривала с Сантьяго в Париже?
«Сейчас он меня об этом спросит, – подумала я. – Почему он не спрашивает? Почему он не спрашивает, знает ли Диего?»
– Пойдем, – сказала я наконец. У меня болели мышцы лица от того, что я старалась сохранить улыбку, которая казалась одновременно сердечной и трусливой.
4
Веро настаивала на срочной встрече в «Ла-Пас». На самом деле у нее в это время был сеанс у психолога, но она отменила его, поэтому мы и сидели там втроем, перед нашими кружками с пивом и не спешили прикуривать, словно сигареты были ритуальными свечами. Бар служил реабилитационной клиникой: Веро стала жертвой несчастной любви, и мы должны были поддержать ее и помочь ей вновь не ошибиться, по крайней мере не таким же образом.
Адри опять ссылалась на «Женщин, которые слишком любят» Робин Норвуд. Мне бы очень хотелось посмотреть на эту Робин, но это была карманная книга в мягком переплете, сильно потрепанная и помеченная звездочками, символами любви и квадратиками. Сама же Адриана, счастливая со своим стабильным партнером, казалась лучшей иллюстрацией этой книги. Она даже была похожа на девушку с обложки, когда прикрывала глаза черным веером, как в соответствующих фильмах.
Я не верила Норвуд. Само название было нелепым: как можно любить слишком? Ты либо любишь, либо нет. Кроме всего прочего, я была уверена, что любовь – это подарок судьбы, и мы ничего не можем с этим nor делать.
– …Поменяй все, что можешь. Это значит, что ты изменишься сама! – Адри цитировала советы с возрастающей интонацией. – Перестань чувствовать необходимость превосходства. Также перестань чувствовать необходимость ссориться…
– А ты когда-нибудь следовала хоть одному из этих советов? – спросила Веро.
– Конечно. Этому, под названием «А-а». Одна из лучших стратегий.
Мы посмотрели на нее непонимающе.
– Например, Клаудио говорит мне что-то, что меня злит, или глупо оправдывается, почему он пришел поздно, а я говорю ему: «А-а» – и продолжаю спать, или мыть посуду, или еще что-нибудь. Еще я следовала «Мэри».
– Кто такая Мэри?
– Это одна из пациенток Робин. – Адри нашла нужную страницу. – «Моя жизнь протекает божественно, и я расту в мире, любви и согласии каждый день».
Известно, что никто не может думать о противоположных вещах одновременно…
– Я могу.
– …Мэри поняла, что, заняв все свои мысли этим успокаивающим внушением, она может молчать и расслабляться.
– И что, ты тоже говоришь себе: «Моя жизнь протекает божественно»?
– Перестань меня перебивать. Нет, я говорю себе: «Ты красивая, ты талантливая, у тебя замечательная работа, мужчины тебя обожают». – Она перешла к последней части: «Внушения» – два раза в день, по три минуты, смотритесь в зеркало и говорите вслух: «Мэри, я тебя люблю и принимаю такой, какая ты есть». Давай, Веро, повторяй за мной. – Она достала из сумочки маленькое круглое зеркало и протянула ей: – «Веро, я тебя люблю и принимаю тебя такой, какая ты есть».
Мне казалось, что все смотрят на нас.
– Веро, я тебя люблю и принимаю тебя такой, какая ты, – повторила Веро и вернула зеркальце.
– Такой, какая ты есть, – поправила ее Адри. Она подозвала официанта, и мы заказали еще по пиву.
Интересно, Сантьяго пьет шоколад с пончиками в «Тортони»? Веро пошла в туалет; может быть, она пошла повторить фразу перед зеркалом, там висело большое зеркало, и можно было видеть себя в полный рост. Она вернулась через несколько минут более оживленная. Похоже, это средство подействовало.
– А, кроме Норвуд, ты можешь еще что-нибудь придумать? Вроде того, чтобы говорить мужчинам, что они красивы?
– Да. Когда с Клаудио становится совсем тяжело, я занимаюсь своими цветами: я их поливаю, разговариваю с ними, покупаю им новые горшки, удобрения…
– У меня тоже есть, вернее, было одно средство, – сказала я, – смотреть «Манхэттен».
– Это тот, что с Вуди Алленом?
– Да. – Я открыла страницу наугад. Это было начало главы: «Выздоровление и близость: как залатать брешь». Брак – это путешествие в неизвестном направлении… понимание того, что люди должны узнать не только то, что они не знают еще друг о друге, но и то, что они еще не знают о самих себе.
– Интересно, – сказала Адри и забрала у меня книгу, – дело в том, что у каждой женщины своя типология.
– А какая она у тебя?
– Я еще не знаю; я веду себя со всеми по-разному, да и они все сами по себе разные.„Но типология Веро понятна: она считает, что все решает секс, что это главное. И она безумно ревнивая. Я тоже ревную, но только к женщинам, которые мужчин ранят, которые уничтожают их, которые оставляют драмы. Странно: мне абсолютно наплевать на женщин, с которыми они счастливы, но у меня начинается паника, как только они встречают ту, которая разрушает их жизнь.
– Мне это не кажется странным, – сказала я. – Это как заботиться об алкоголике и бояться, что он натолкнется на бутылку виски.
– Пристрастие, – кивнула Адри. – Для Робин это ключевое слово. – Она Говорила об авторе так, словно каждый день брала у нее уроки. – Непостоянные мужчины нас возбуждают; мужчина, которому нельзя доверять, будто вызывает нас на дуэль. Раздражительный мужчина ищет нашего понимания. Несчастный мужчина – нашего сочувствия. Задыхающийся – нашего дыхания, а холодный – нашего жара. Но мы не можем исправить такого замечательного мужчину, как этот, и, если он любим и любит нас, мы тоже не можем страдать.
Веро снова побледнела. Адри закрыла книгу и хлебнула пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58