Ей не место на Уолл-стрит, она была типичной деревенской девчонкой, свежей и крепкой. На ней был обтягивающий передник, а под ним прилегающая к бедрам юбка, подчеркивавшая все ее прелести. От нее пахло корицей и имбирем, но ее глаза были еще слаще.Кроме того, судя по внешности, ей было далеко до тридцати. Навскидку он дал бы ей лет двадцать пять. Определенно, о материнстве она еще не задумывалась. Ага! Пожалуй, интимное исцеление его заинтересовало.– Мы работали на знаменитого психолога и филантропа доктора Эммета Бивера, – сказала Лидия.– Доктор Бивер? – Она что, заигрывает с ним?– Уверена, вы слышали о нем.– Нет.– Надо полагать, вы еще слишком молоды. Его технологии были самыми передовыми. У него, видите ли, было в этом городе свое заведение. Люди отовсюду приезжали со своими проблемами.– Сексуальными?– Не только. С разными расстройствами…– Чокнутые, толпы чокнутых.– И он всех их лечил. Нас выбрали как «интимных целительниц», так что мы в основном работали с сексуальными расстройствами. Мы очень, очень многим помогли, и мужчинам, и их семьям.– Вы так называли комплексные сексуальные услуги? – громко спросил он. Разговор принимал интересный оборот.– Мне больше нравится наш термин, – заносчиво ответила она.Джо подавил улыбку. Он признавал, что в каждой профессии есть доля снобизма.– Доктор Бивер был таким замечательным врачом! Он всех излечивал, знаете ли.Пожилая женщина с волосами, напоминавшими сахарную вату, фыркнула.– Не говори глупостей, Лидия. – Она повернулась к Джо и объяснила: – Санаторий обанкротился, и они сказали пациентам, что все здоровы. Они открыли двери больницы, отпустили людей, а затем надолго закрыли заведение.Вот теперь ему действительно стало интересно. Ведь давно пустующее здание санатория и акры земли, на которых он стоял, и были причиной, приведшей его сюда.– А что случилось с… – Джо спохватился, едва не сказав «сумасшедшими», и заменил на другое слово, – с бывшими пациентами?– Большинство из них до сих пор живут здесь, – сказала старушка. – Они все чокнутые, как полярные гагары.– Их всех вылечил хороший доктор, – настаивала женщина по имени Лидия.Олив хитро улыбнулась ему:– Она такая же сумасшедшая, как и прочие. Черт возьми! Да все мы здесь сумасшедшие, кроме Эмили, и если вы меня спросите, так я скажу, что ей было бы куда веселее, если бы и она была немного не в себе.Определенно, вечер переставал быть томным. Поскольку наверху проводка устарела и подключить ноутбук он не мог, то Джо представлял себе, как он будет изнывать от скуки, но беспардонная кошка сделала ему одолжение.– Не желаете бутерброд с огурцом? – спросила Эмили. Она не выглядела пристыженной, скорее смирилась со своей судьбой. Видимо, непросто жить с сексуальными целительницами, вышедшими на пенсию.На Манхэттене было полно закусочных, где приходилось стоять в длинных очередях в ожидании, пока угрюмые официанты принесут заказ. Люди там стояли так близко друг к другу, что можно было различить, каким дезодорантом они сегодня пользовались. Или не пользовались вовсе.Здесь ему нравилось гораздо больше. Не то чтобы он был любителем чая, да и таких кукольных бутербродиков понадобится штук сто двадцать, чтобы накормить взрослого мужчину, но часть его задания в Бивертоне заключалась в том, чтобы собрать информацию о потенциальной рабочей силе для новой фабрики. Эти дамы давно живут в городе и, совершенно очевидно, знают здесь всех. Так что он выкачает из них информацию, попивая чаек из чашки, которая была вызовом его мужскому началу. Все-таки поработать сегодня вечером ему удастся. Джо хотел расспросить побольше о достопочтенном докторе Эммете Бивере, когда им снова помешали. Вошли еще две пожилые женщины. На первой были древний розовый костюм от Шанель и нитка крупного жемчуга, и Монткриф мог бы поспорить, что камни настоящие. Ее сумочка и туфли были в тон.– Надеюсь, мы не опоздали к чаю, – вежливо сказала она. – Мы с мадам Диор вдруг решили, а почему бы нам не отведать ваших отменных пирогов, дорогуша. – Она подошла к Эмили, и они обменялись приветствиями.Мадам Диор подождала, пока женщина в костюме от Шанель пройдет в комнату, и вошла сама. Она сделала это так, как делали актрисы тридцатых годов, выходя на сцену. Ее короткие черные волосы покачивались во время движения, и она смотрела по сторонам большими, обрамленными черными ресницами глазами. Ее кожа была белой, а помада ярко-красной. На ней были черные брюки и свободная блузка с абстрактным рисунком. В руке она держала мундштук с длинной тонкой незажженной сигаретой. Такие мундштуки можно увидеть только в старых фильмах или на костюмированных балах.– Конечно, вы не опоздали. Проходите, – сказала Эмили, поднимаясь.– Мисс Тревельен, мадам Диор, позвольте представить вам Джо Монткрифа.Он встал, как научили его делать при появлении дамы в комнате много лет назад в подготовительной школе. В наши дни не часто такое увидишь, но среди людей, которым за семьдесят, это все еще было в моде.Мисс Тревельен пожала ему руку и отошла к креслу, что стояло около этажерки с фарфором и серебряными безделушками, место которым было разве что в музее или антикварном магазине.– Может быть, вам будет удобнее на диване, рядом с тетушкой Олив? – спросила Эмили.– Мне и здесь неплохо, дорогая, спасибо.– Я так счастлива познакомиться с вами, – сказала француженка прокуренным голосом с сильным акцентом, выбрала кресло ближе к нему и приняла чашку чая из рук Эмили, которая снова почувствовала себя хозяйкой.– И я рад знакомству, – сказал Джо. На самом деле ему было уже не так весело, потому как, судя по всему, разговоров об «интимных целительницах» больше не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76