Почему Мерседес так смотрит на него? Не верит? Впервые он не мог угадать чувства, которые она испытывает. Внезапно Джейк подумал о той ночи и ее последствиях совсем по-иному. Он понял, почему так оскорбительно прозвучало сообщение ее подруги. Это было не просто презрительное замечание, каким он его тогда посчитал, а ответ обиженной женщины — девственницы, которая думала, что ее использовали. Мерседес нанесла ответный удар.
— Я велел Карен не возвращаться. А потом вышел, чтобы найти тебя, но ты исчезла.
— Но… но… зачем?
— Зачем?
Джейк произнес это слово по слогам, судорожно вздохнул, резко провел рукой по густым темным волосам.
— Мерседес, ты меня слушаешь? Я ведь сказал, что хочу тебя, и только тебя. Я не могу забыть…
И… я не хочу, чтобы ты уходила.
— Ты в самом деле не хочешь…
Ее глаза были широко раскрыты и светились в лучах солнца, проникающих через громадное незанавешенное окно.
— В самом деле я хочу…
Он рискнул и подошел ближе. К его облегчению, она не отступила, не отвернулась, стояла на месте.
— Я хочу, чтобы ты осталась, так как мечтаю сделать вот что…
Он медленно протянул руку и провел по ее шелковым иссиня-черным волосам, ниспадающим, как мягкое облако, до середины спины.
Она вздрогнула от его прикосновения, но не сопротивлялась, а стояла, вся дрожа.
— И я хочу сделать это…
Лаская, он прикоснулся к ее плечу, длинной стройной шее, щеке, подбородку, приподнял его.
— И это…
Медленный, долгий, томительный поцелуй был сначала нежным, потом стал сильнее, страстнее, требовательнее, пока она не раскрыла губы со вздохом, а нежное прикосновение ее языка не зажгло в нем стремительное, страстное желание.
Она оказалась в его крепких объятиях, позволяя целовать себя и целуя его сама.
Но миг спустя поцелуев стало уже недостаточно — они начали стягивать друг с друга одежду, прерывисто дыша.
Их одежда упала на пол, и они повалились на нее, стремясь друг к другу, прикасаясь, лаская — с желанием, страстью.
Они жаждали друг друга так сильно, словно приливная волна накатилась и затопила их, унося в жгучий, золотой поток чувств. Они поднимались на вершину страсти все выше и выше, пока напряжение не стало невыносимым, и наконец они достигли пика, и весь мир вокруг них раскололся на тысячи разноцветных фрагментов, которые кружились вокруг них, унося сознание прочь.
Прошло очень много времени, пока они оба зашевелились. Джейк долгое время не мог двигаться, думать или делать что-то, в какой-то момент ему вообще показалось, что он покинул этот мир.
Но наконец он перевернулся, лег на спину, его широкая грудь быстро поднималась и опускалась от тяжелого дыхания. С большим трудом, стараясь наладить дыхание, он сказал:
— О, Мерседес, моя дорогая сеньорита Алколар. Теперь мы в самом деле должны притворяться помолвленными. Что подумал бы твой любимый папа, если бы узнал о произошедшем здесь сегодня?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
…Теперь мы в самом деле должны притворяться помолвленными.
Эти слова Джейка долетели до Мерседес откуда-то, пробиваясь сквозь затуманенное чувствами сознание. Хотела бы она не думать об этом, не слышать этих ужасных слов или, по крайней мере услышав, иметь возможность стереть их из памяти. Но она слышала их и не могла забыть.
И все-таки надо не обращать на эти слова внимание. Это единственный способ разрешить ситуацию и извлечь из нее хоть какую-то толику счастья.
Ей в какой-то степени даже повезло. Их мнимая помолвка — ее шанс провести с Джейком хоть немного времени, продлить это мучительное счастье, пусть даже он и не любит ее. Она и не просила его любить ее, знала, что это только мечта все равно что желать достать Луну с неба. Он никогда не говорил о любви или о чем-то, отдаленно ее напоминающем. Но по крайней мере он чувствовал исступление, переполняющее его физическое влечение, что показывал снова и снова, когда она приезжала к нему в квартиру Рамона. Пока что только это удерживало Джейка рядом с ней.
И он явно планировал остаться здесь еще на какое-то время. Иначе зачем продолжать притворную помолвку?
И это делалось не ради ее отца, потому что она знала Джейка Тавернера достаточно хорошо, чтобы понять — он не делал ничего ради удовольствия других людей, до тех пор пока это не приносило радости ему. Если он остается, значит, ему это зачем-то нужно, и тогда она может встречаться с ним.
Но скоро он все-таки уедет в Лондон и, может быть, какое-то время будет продолжать их отношения на расстоянии. Мерседес и не надеялась, что Джейк будет долго терпеть такое положение вещей. Он неизбежно устанет от неопределенности, и тогда они сообщат всем, что расстались. И произойдет самое страшное: ей придется встретиться с мукой потери.
Но сейчас, пока он здесь, она могла бы попытаться продлить их отношения. Правда, это означало лгать всем и дальше. И не только лгать, но и предпринимать лживые действия. И это было самым невыносимым.
Тот день, когда Джейк поднял вопрос о кольце, оказался одним из таких невыносимых дней.
— Может быть, мы должны выбрать кольцо, предложил он однажды утром, когда они, побродив по Барселоне, отдыхали за чашкой кофе в маленьком кафе.
— Кольцо?
На пару секунд Мерседес не поняла, что он имел в виду, и только пристально посмотрела на него, нахмурившись от смущения.
— Какое кольцо?
— Обручальное, — объяснил Джейк с заметной эмоциональностью в голосе, не давая ей времени сообразить, как отвечать. — Какое же еще?
— Зачем мне обручальное кольцо?
Она не смогла сдержаться, слова слетели с губ, выдали потаенные мысли, те, которые она не осмеливалась сказать ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35