Из-за ее фокусов мы только в этом месяце трех членов потеряли. Конечно, в группе нужна твердая рука, иначе тебе сядут на голову. Но она зашла слишком далеко.
– Могу только порадоваться, что это ваша проблема, а не моя. Я-то, если будет наезжать, сумею дать ей отпор.
– А вы, гляжу, крепкий орешек.
Глори сурово посмотрела на него:
– Вот именно. Я сызмала умею сама за себя постоять.
И на тот случай, если это вдруг пришло вам в голову, я не прыгаю из одной постели в другую.
– Наверное, я опять что-то не то сказал. И почему это у меня всегда все невпопад получается?
– Понятия не имею, – пожала плечами Глори. – А теперь, если позволите, мне хотелось бы пойти домой.
– И где же ваш дом?
– А это уж мое личное дело, – отчеканила Глори и вышла на улицу.
Почему-то этот разговор вспомнился ей сейчас, два дня спустя. А, какое это все имеет значение, подумала Глори, пожала плечами и выбросила Стива Голдена из головы. Включив обогреватель, она плюхнулась на матрас, но заснуть никак не удавалось. Глори повернула ручку радио. Шла передача Ларри Кинга. В конце концов под голоса людей, которые явно были в этот вечер вроде нее одни, Глори погрузилась в сон.
Проснулась она уже ближе к полудню. При взгляде на закутанный в полотенца телефон ей вдруг захотелось позвонить матери.
Но здравый смысл возобладал. Мать будет либо ругаться с похмелья, либо хныкать, что «девочки» ее совсем забыли.
Примется разглагольствовать о рождественских праздниках в прежние добрые времена, которых на самом деле никогда не было. Глори и припомнить не могла ни одного сочельника, который не кончился бы сварой. А иногда и вовсе не садились за праздничный стол. Ни елки не было, ни подарков, ни доброго старого Санта-Клауса.
И все равно девчонкой Глори всегда с нетерпением ждала этого дня, потому что в школе неизменно устраивали посиделки с конфетами, орешками, пирожными, изображением толстячка Санта-Клауса на доске, веселыми песенками вроде «Джингл беллз», обменом подарками из дешевых лавок, поздравительными открытками от учителей.
А потом все шли на Юнион-сквер, где стояла огромная, ярко освещенная елка и сверкали витринами роскошные магазины. Порой, когда у матери заводился новый роман, она, расчувствовавшись, притаскивала домой елку.
Однажды, вернувшись под Рождество из школы домой, Глори обнаружила в гостиной еще не украшенную елку и подвязала к веткам несколько свечей, но, когда подожгла их, загорелось все дерево. Квартира наполнилась дымом. После этого всю семью на год лишили права жить в бесплатной квартире. Флора так и не забыла этого случая и на каждое очередное Рождество принималась выговаривать дочери за давний ее проступок. Конечно, заведет эту пластинку и сейчас, если у Глори хватит глупости позвонить ей.
Наверху было тихо. Стало быть, хозяева еще спят, и можно не скрывать своего присутствия – риска, что позовут разделить остатки вчерашнего пиршества, нет.
Тишину, однако, разорвал телефонный звонок. Глори, неторопливо складывавшая постельное белье, так и подскочила.
Наверняка опять этот подонок Бадди, не позднее чем завтра надо обязательно поменять номер. Или вообще отказаться от телефона. Она поставила его только потому, чтоДженис предложила обменяться номерами и неудобно было признаться, что ей лично обмениваться нечем. Тогда она сказала, что меняет номер, потому что все время кто-то названивает и говорит по телефону всякие непристойности, и направилась прямиком на телефонную станцию.
Ну а теперь придется сказать всем этим дамам, что от телефона она отказалась. И наплевать, что они подумают.
Впрочем, какое им до нее дело? Стефани… как бы это сказать – застегнута на все пуговицы. Дженис – женщина симпатичная, но больно уж любит командовать, Ариэль же просто никто, чистый нуль. Шанель… Шанель даже не позвонила узнать, как она справляется с диетой. Впрочем, оно и к лучшему.
Сейчас ее советы ни к чему, Телефон продолжал надрываться. Глори выругалась в сердцах и схватила трубку.
– Ну? Что надо? – рявкнула она.
На том конце провода долго молчали.
– Я что… не вовремя позвонила? – послышался тихий Голос Ариэль.
Ожидая совсем другого звонка, Глори не сразу узнала ее.
– Нет-нет, все нормально, слушаю вас, Ариэль.
– Я просто хотела пожелать веселого Рождества.
– И вам того же. Хорошо провели праздник?
– Спасибо, неплохо. Елку наряжали, вернее, Алекс наряжал. Она вся белая получилась – как в серебре.
Говорит ну прямо как примерный ребенок, подумала Глори. Впрочем, очень мило с ее стороны, что позвонила.
– Здорово.
– Ну вот, пожалуй, и все. Всего хорошего.
Положив трубку, Глори приготовила обильный завтрак – блинчики, сосиски, яйца: еще один рождественский подарок себе. Сейчас на душе вроде повеселее, чем вчера. Пожалуй, стоит позвонить Шанель и пожелать веселого Рождества. А потом – почему бы и нет? – Дженис и Стефани. Праздник ведь в конце концов, а кого еще поздравлять, кроме новых знакомых?
Глава 25
Лениво поигрывая бокалом вина, Шанель сидела на темно-бордовом диване эпохи Людовика XIV. Диван был не имитация какая-то, настоящий, только что обивку сделали новую, да пух подложили, чтобы сидеть удобнее.
Правда, с такой задницей, как у хозяйки, никакой пух не нужен. Нэнси Дэйтон, впрочем, ныне Нэнси Андерсон, была одной из тех, кто безжалостно преследовал Шанель в школьные годы. А обид она никогда не забывала и не прощала. В данный момент Шанель, скептически улыбаясь, смотрела, как давняя ее врагиня пытается играть роль гостеприимной хозяйки, кружащей по просторному залу, останавливающейся то у одной группы гостей, то у другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181