— Ты меня пока не знаешь, — сказала я немного резко. — Тебе нечего сказать.
Она таинственно улыбнулась, и мы замолчали, хотя я продолжала думать о том, что она может сказать Хуану Кордова.
Когда мы выехали на главное шоссе, над горами Хемес позади нас собрались темные тучи, но Элеанора только отрицательно покачала головой, когда я сказала ей, что будет дождь.
— У нас часто собираются тучи, но редко идет дождь, а он так нужен.
Далеко впереди среди холмов тонкой спиралью поднялся столбик пыли, как миниатюрный циклон, и закрутился вокруг можжевеловых кустов. Танец пыли, подумала я, и поняла, что эта фраза опять возникла бессознательно из глубин моей памяти. Я когда-то уже видела эти спирали и любовалась ими. Я взглянула на женщину рядом со мной.
— Я тебя совсем не помню. А ты меня помнишь?
— Я помню, как ты сидела на коленях у дедушки Хуана. Я помню, что я ревновала. Но, конечно, тогда мы были детьми. Сейчас мне нет нужды ревновать.
О да, есть, подумала я. Она очень не хотела, чтобы он посылал за мной.
— Интересно, что случилось с тех пор, как я сбежала, — продолжала она. — Ты слышала что-нибудь?
— Я еще не была в доме, — сказала я ей. — Сильвия Стюарт отвела меня к себе, и там я встретила Гэвина и ее мужа Пола.
— Гэвин в доме Пола? Поразительно! Они терпеть не могут друг друга.
— Гэвин беспокоился о тебе. И Пол сказал ему о пещерах Бандельер.
— Молодец Пол. Я в самом деле не хотела оставаться там еще на одну ночь. Но мне нужно было, чтобы он нашел меня театрально.
— Но почему ты уехала? — прямо спросила я ее. — Зачем вообще было ночевать в пещерах?
Казалось, ей понравился мой вопрос.
— Это сложно. — Она снова бросила на меня косой взгляд. — В основном затем, чтобы дать Гэвину и Хуану возможность остыть и начать беспокоиться обо мне. Они оба немного меня побаиваются, видишь ли. Они не смеют слишком сильно на меня давить.
Я подумала, имела ли какое-нибудь отношение ко мне их ссора, но не спросила ее об этом. Элеанора хотела узнать новости, и я поспешила сообщить ей ту единственную, которую знала, чтобы увидеть ее реакцию.
— Кажется, тетя Кларита нашла у Гэвина в комнате какую-то каменную голову доколумбовой эпохи. Сильвия сказала, что ее потеряли неделю тому назад.
Элеанора снова весело рассмеялась.
— Очень мило! Хотя я рада, что меня там не было, а то сказали бы, что это я ее туда положила. Хуан будет в ярости. Что сказал Гэвин?
— Он только сказал, что прежде всего ему нужно найти тебя. Боюсь, я вообще не понимаю, о чем весь этот сыр-бор.
— И не нужно понимать, — сказала Элеанора. — Ты все равно не останешься в Санта-Фе надолго, поэтому для тебя это не будет иметь значения.
Я промолчала, потому что не знала, как долго я проживу в Санта-Фе и потому что мне не понравились ее слова. В них мне почудилась даже какая-то угроза — а я не люблю, когда мне угрожают.
— Ему очень трудно понравиться, дедушке Хуану, — продолжала она. — Ты будешь его раздражать, как и все остальные, и он скоро отошлет тебя назад. Я единственная, кого он терпит в последнее время. Я единственная, кого он слушает. Кроме, может быть, Гэвина. Но он скоро перестанет его слушать. Гэвин стал слишком самоуверенным, слишком высокомерным. Эта каменная голова, например.
— Но, конечно, он не брал ее, — сказала я.
— Конечно, взял. Он таскает разные вещи из магазина уже год или больше. Думаю, у него есть рынок, где он их продает. Когда-нибудь Хуан узнает правду.
Я не поверила ни единому ее слову, и моя симпатия к Гэвину возросла. Его жена ему мстила, и я подумала, как сильно его это ранит.
Элеанора замолчала, и я не пыталась продолжить разговор. Когда она опять заговорила, ее вопрос меня испугал.
— Думаю, теперь ты уже поняла, зачем Хуан тебя пригласил сюда?
Я поколебалась.
— Я думала, он хочет видеть дочь Доротеи.
— О, конечно, он будет играть на этом. Дочь его любимого ребенка и все такое. Он внушает это нам всем. Но есть настоящая причина. Если ты ее еще не знаешь, то скоро узнаешь.
— Это имеет отношение к книге Пола Стюарта?
— Так, значит, ты об этом слышала? На самом деле это я подала Полу идею, и теперь он настроен решительно. Он хочет написать книгу, невзирая на то, какие чувства она вызовет у Хуана Кордова. Дедушка в гневе.
— Но почему ты хочешь, чтобы эта книга была написана?
На ее губах опять появилась насмешливая улыбочка.
— Семейные скандалы меня не тревожат. А это раздражает Хуана. После того, как он много лет все улаживал, он не хочет, чтобы это опять раскопали. А я не возражаю. Мне это может дать кое-какие преимущества.
— Улаживал что?
— Ты хочешь сказать, что не знаешь?
— Я ничего не помню, и я устала от намеков и тайн. Что в конце концов все это значит?
— Я могла бы тебе рассказать, но не буду. Хуан издал приказ. Никто не должен тебе ничего говорить, пока он не расскажет.
Теперь я уже была совершенно расстроена и очень сердита. Было очевидно, что мою мать вовлекли во что-то ужасное, и я могла черпать уверенность в ее невиновности только из письма, которое Кэти написала моему отцу. Но я не хотела говорить Элеаноре об этом и выставлять себя на посмешище.
— Все равно, у меня нет никаких воспоминаний о Санта-Фе, и я никому ничего не могу рассказать, — сказала я.
— Если это правда, Пол будет разочарован. Но трудно поверить в то, что ты ничего не помнишь. Может, воспоминания начнут приходить, когда ты очутишься в знакомых местах.
Я подумала о тех неожиданных проблесках памяти, которые уже были, и ничего не сказала.
К этому времени уже показались окраины города, и с северной его стороны было меньше этих заведений для туристов, чем со стороны Альбукерка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99