Почти автоматически он взял ее руку — гладкую и теплую, гораздо меньше его руки. Он вдруг ощутил, какая нежная у нее кожа, точно у младенца…Сам не зная, как это вышло, он прижал ее к большому дубу, росшему позади дома. Ее мускусный запах обволакивал его, кружил голову. Невысказанные мысли долго висели в тишине. Ее глаза были огромны, они искали его глаза и медленно закрылись, когда он перевел взгляд на ее губы. Неужели она такая же сладкая, как обещает ее очарование, ее притягательная сила? Тело Бена побуждало проверить это.Он скользнул большим пальцем по запястью ее руки, найдя точку, где прослушивается пульс. Быстрые глухие удары мгновенно сказали ему все, что он хотел узнать, раньше, чем она отдернула руку.— Бен, не надо… Мы могли бы оставаться хорошими соседями, и я думаю, ни вы, ни я не хотим, чтобы пришлось о чем-то жалеть.— А о чем бы вы жалели?Он снова схватил ее руку и придвинулся на шаг ближе.Марина отшатнулась и потеряла равновесие, наступив на кирпичный бордюр клумбы. Когда она выпрямилась, их тела столкнулись, и он чуть не застонал, когда обнял и крепко сжал обеими руками ее талию.Что ты делаешь, Брэдфорд? Эта женщина так же, как и ты, недавно потеряла самого близкого человека?Но произнесенное про себя предостережение не заставило его отодвинуться.Марина тяжело дышала, однако в темноте он не видел выражения ее лица.— Вы очень интересный мужчина. Слишком интересный, чтоб оставить меня равнодушной. Но я больше всего боюсь оказаться в чьей-нибудь постели оттого только, что не выдержала одиночества. Ведь секс — это временное утешение.— И вы думаете, что поэтому я… — Этот протест вырвался автоматически. Ни одна женщина не смогла бы так легко прочесть мысли мужчины.— ..поэтому вас тянет ко мне. — Она мягко кивнула. — Ведь вы любили свою жену. Какая еще причина тут может быть?Он не хотел думать. Не хотел признать, что, скорее всего, она права. Единственное, чего он хотел, — это поцеловать ее, прижать ее к этому дереву, коснуться языком ее рта и ласкать до тех пор, пока она не станет извиваться в его руках и не запросит большего.Вы любили свою жену. Это правда. Он любил Кэрри. Если бы она была жива, он бы никогда не искал забвения у другой женщины, потому что, несмотря на обиду и непонимание, которые случались за последние несколько месяцев их совместной жизни, Кэрри была для него единственной женщиной. Она была нитью, связывающей его с миром. Ее смерть образовала большую брешь в его жизни, и он не был уверен, что ее можно чем-то закрыть. О Господи, если бы ты дал мне еще один шанс! Я отдал бы все на свете, чтобы ее вернуть!Но Кэрри больше никогда не будет.И это Марину он обнимает сейчас, это Маринины стройные бедра прижались к его жаждущему телу, это Маринино теплое, нежное дыхание он чувствует на своем возбужденном лице. Внезапно он пришел в ярость оттого, что она напомнила о его потере, напомнила о пустоте его существования. Что она дразнила его до тех пор, пока в нем не проснулось желание. Неважно, что он не мог вспомнить тот момент, когда она начала флиртовать с ним.— Никакой другой причины и быть не может, — сказал он, испытывая желание задеть ее, так же как она задела его. — Вы правы, я действительно любил свою жену. И меня вовсе не интересует ваша точка зрения и ваши переживания. Но мое тело все еще живо, и, когда привлекательные женщины флиртуют со мной, мне чертовски хочется воспользоваться их предложением.Нарочито грубым движением он придвинул к ней бедра, подвергая себя немыслимым пыткам — ощущая жар ее живота. И тут же отодвинулся.— Поэтому держитесь от меня подальше, пока не захотите получить то, на что меня провоцируете.Дождь, который с перерывами шел всю следующую неделю, полностью соответствовал Марининому настроению. В субботу утром, более недели спустя после того ужасного разговора с Беном, Марина приехала в магазин. Джилиан, как всегда, была уже там.— Доброе утро, — пропела она.— Доброе. — Марина повесила мокрый зонт и плащ на крючок в их крошечной комнате отдыха и направилась в кухоньку. Джилиан всегда выпивала по несколько кружек крепкого черного кофе, но после несчастного случая, узнав, что Марина теперь предпочитает чай, она предусмотрительно ставила каждое утро также и чайник.Подкрепившись чашечкой своего любимого чая, Марина накинула розовый, надевающийся через голову фартук, который носила в магазине, и завязала пояс сзади на талии. Затем прошла вперед, чтобы открыть кассовый аппарат.В этот момент из кладовки позади торгового зала раздались приглушенные звуки. Накануне пришла новая партия игрушек, и Марина решила, что Джил уже начала их распаковывать.— Посмотри на эти игрушки. — Джил высунула голову из кладовки. — Как раз для рождественского чулка.Она держала в руках маленькие забавные игрушки, которые понравились бы любому ребенку.Марина заставила себя кивнуть в ответ. Рождественские праздники приближались, и она с каждым днем все больше чувствовала подавленность. Это будет ее первое Рождество без Джен-ни… Она так ждала этого праздника! Раньше. Мысль о ее малышке, оставляющей печенье для Санта-Клауса и вешающей свой чулок для подарков — чулок, который она сама вышивала крестиком еще до рождения Дженни, — ужасно расстраивала ее.Это будет и первым Рождеством без Бена с тех пор, когда еще на первом курсе колледжа он подарил ей маленькое колечко, какое обычно дарят любимым. Это колечко спрятано в шкатулке Кэрри и ждет, пока подрастет Дженни. Тогда Бен передаст его ей вместе с другими мамиными вещицами.Бен… Видит Бог, она хотела бы забыть его. Вечером в день рождения Дженни беспричинная вспышка его гнева встревожила и испугала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49