А по вторникам сотрудники расходятся около шести.— А вы почему задержались?О Боже, опять!— Ну, прежде всего я работаю не на полную ставку, и поэтому у меня свой график. На протяжении всего дня я находилась вне офиса — знаете ли, добывала информацию для статьи — и зашла вечером забрать накопившиеся во входящем ящике бумаги.Я кивнула на бумаги, торчавшие из сумки. Мне было неловко лгать Тейту. Он пристально на меня посмотрел, словно чувствовал, что я что-то недоговариваю, или просто пытался связать все воедино.В редакции послышались новые голоса и шаги. Мы одновременно вытянули шеи и увидели четырех человек, передвигавшихся чуть ли не строем, — группа осмотра места преступления. За ними двое в спортивных костюмах несли основное оснащение. Вероятно, тоже детективы. Тейт поймал взгляд одного из них и кивнул в сторону кабинета Моны — мол, подойду, как закончу допрос свидетеля.— Скажите, а есть ли среди сотрудников сильно обиженные на госпожу Ходжес ? — спросил Тейт. — Может, кто-то желал свести с ней счеты?Я обомлела. Боже, что мне теперь-то говорить? Конечно, Робби держал на нее зуб, но он не убивал, и не стоит напрасно навлекать на него подозрение полиции. Да и какой смысл перечислять всех людей, кого достала Мона. Не долго раздумывая я решила проявить осторожность и не давать прямых наводок. Все равно полиция опросит кучу людей, которые работают здесь намного дольше меня, и тогда всплывут все внутренние передряги, включая увольнение Робби.— Я здесь всего шесть недель и не вникла в тонкости отношений, — сказала я. — Вам лучше поговорить с Нэшем — исполнительным директором.— Ладно, на сегодня к вам больше вопросов не имеется, — заключил детектив. — Вот как раз подошли специалисты по уликам. Вы не могли бы показать им, где именно вы нашли жертву и насколько ее передвинули?— Конечно, — согласилась я и последовала за Тейтом в приемную. Там уже огородили часть помещения, включая то место, где упала на колени уборщица. Снаружи и внутри желтой ленты кружили полицейские. Детектив оставил меня снаружи, посовещался с кем-то внутри и махнул мне рукой, чтобы заходила. Сюрреалистически мощные прожекторы создавали такое впечатление, будто кабинет Моны готовят к съемкам показа мод.Ко мне повернулась молодая женщина в темно-синем пиджаке не по размеру.— Покажите, где вы обнаружили жертву, — попросила она.— Голова находилась вон там. Я оттащила Мону Ходжес приблизительно на пятнадцать дюймов, чтобы она не ударилась.На бежевом ковре осталось большое кровавое пятно. Оно переливалось в ярком свете. Мне стало дурно.Тейт вывел меня из кабинета. Поначалу мне показалось, он ведет меня обратно за стол, но мы прошли мимо, к выходу. Меня отпускали.— Вот моя визитная карточка, — сказал детектив, вытащив ее из бумажника. — Позвоните, если что-нибудь случится или заметите нечто странное на работе.Я кивнула, пытаясь изобразить готовность помочь, хотя чувствовала себя прескверно.— И еще. Я попрошу вас ни с кем не обсуждать детали того, что вы сегодня видели. Хорошо? Сохранение секретности необходимо для расследования.— Да, понимаю.— Вот и прекрасно, — сказал он и кивнул близстоящему полицейскому. — Он выведет вас из здания, оградив от журналистов.Тейт зашагал обратно, а полицейский подбежал исполнять роль швейцара. Когда он открыл дверь в холл, я изумилась картине, представшей моему взору. Там собралось неимоверное количество офицеров полиции, в особенности около входа в редакцию «Трека». Музыку сменил неумолкающий ропот ворчливой толпы. Очевидно, приглашенных не выпускали до личного допроса каждого.Не менее шокирующей оказалась сцена при выходе из лифта. Через большие окна вестибюля я увидела толпу на улице. Львиная доля ее состояла из представителей прессы с камерами. Они сбились в кучу впритык к живому ограждению из полицейских. Мона, рассылавшая по всему свету репортеров и фотографов, сама стала участницей скандальной истории, какие писали ее подчиненные.Распространявшееся по всему вестибюлю многоголосие приглушала стена, но когда полицейский распахнул дверь наружу, меня окатил шум на полной громкости. Такое бывает в международных аэропортах, когда выходишь из относительно спокойной таможенной зоны навстречу какофонии встречающих.— На чем вы собираетесь добираться до дома? — прокричал мне на ухо полицейский.— Наверное, возьму такси.— Я помогу вам.Он взял меня за руку и повел сквозь толпу. Засверкали фотовспышки, и журналисты стали забрасывать меня вопросами: «Что там произошло?», «Вы что-нибудь видели? », «Полиция арестовала подозреваемого?», «Назовите свое имя».Я ощутила себя прямо-таки Николь Кидман.Полицейский поймал такси и помог мне сесть. Как только машина тронулась, я развалилась на липком кожаном сиденье. Пять часов назад я планировала провести вечер в итальянском ресторане в Виллидже, полакомиться жареной курочкой и выпить бокал тосканского вина. А вместо этого обнаружила начальницу в крови. К тому же оказалась в пекле криминального расследования. Не натолкнись я на эту жуткую сцену, событие все равно не прошло бы стороной. На следующий же день редакция «Базза» превратится в дурдом: все будут обсуждать нападение и как оно отразится на личной судьбе каждого. Мона, вероятно, получила серьезную черепно-мозговую травму. Она вообще может не оправиться.Пока такси неслось по Бродвею, я достала сотовый и карманный компьютер, нашла номер Нэша. Удалось связаться только по голосовой почте и оставить сообщение об инциденте на случай, если ему еще не доложили, и свой контактный телефон. Затем я позвонила Полу Петроцелли, знакомому доктору из «неотложки», который охотно отвечает мне на основные медицинские вопросы, необходимые для написания очерка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99