И это помогло ей успокоиться.
А в голове будто сама собой нарисовалась знакомая картинка из мечты: они с дочерью в белых пальто за столиком парижского кафе. И тот, кого они обе ждут, зовется как-то иначе, не Алексей Балашов, нет.
Тьфу, ну что за глупость?!
Зачем ей кто-то, кроме Леши?! Он — теплый, сильный, надежный, как плюшевый мишка из детской. А она — женщина, давно распрощавшаяся с иллюзиями, и точно знает, что влюбленность ни к чему хорошему не приведет. Однажды она уже вышла замуж по великой любви, и чем это кончилось? Пшиком. Вселенским несчастьем, о котором она никому и никогда не рассказывала. Опустошенностью. Разочарованием. И все потому, что она сама все придумала про него, а потом принялась это «все» любить. Молодости свойственны подобные фокусы.
А Балашов — хороший человек. Его она не выдумывала, его она приняла — отчасти потому, что другого выхода просто не было. Или утопиться с тоски, или Балашова принять. Топиться она не могла из-за Ташки. Не имела права. А ведь тянуло — особенно по ночам, когда так ясно обнаруживалось, что постель слишком широка для нее одной.
Хотелось отогреться, хотя бы чуточку, самую малость. Балашов оказался похожим на уютную, большую печку. Иногда он Алену раздражал, но не часто. Она приучила себя к мысли, что нельзя ждать, ждать чего бы то ни было. Кому-то подходит правило «не верь, не бойся, не проси», а ее спасает вот это «не жди!» Когда ожидания не оправдываются, очень больно.
Поняв это после развода с первым мужем, она раз и навсегда решила: «Ждать от жизни нечего, надо потихоньку пользоваться тем, что уже есть». Иначе потом придется собирать себя по кусочкам.
Вот случился человек хороший — бери. Естественно, не сразу, а приглядись, обдумай, тщательно взвесь. Как говорится, семь раз отмерь, один отрежь. Чем больше Алена раздумывала, тем больше убеждалась, что у них с Балашовым получится отличная семья. Он был работящим, ласковым — сюсюкал, как выражалась Ташка, но это лучше, чем мужская обычная сухость! — с ним было интересно поболтать о том, о сем, он всегда внимательно слушал ее, старался понять, глядел с беспокойством. Это так здорово, когда за тебя кто-то беспокоится.
И от рук его веяло теплом.
Она с ним совершенно счастлива.
И это — окончательно.
— Ален! Ну, я стою-стою! Где мой поцелуй? Я устал, как бобик, у меня куча новостей! А где Ташка, я ей диск купил и вот еще, хрень какую-то для модема, говорят, скорость соединения увеличивает раз в десять!
Хрень — дело хорошее. Но почему бы не назвать ее как-то иначе? В русском языке полным-полно симпатичных слов, которыми можно обозначить незнакомый тебе предмет.
Вещица. Нечто. Кое-что. Финтифлюшка, в конце концов…
Эк ее занесло!
Алена моментально одернула собственные мысли, будто это был табун не в меру разгоряченных лошадей.
— Леш, поставь пакеты, что ты с ними обнялся?
— Там подарки, — горделиво откликнулся он. Алене стало стыдно за свои мысленные придирки. Он был таким славным, таким заботливым парнем, а сегодня выглядел как-то особенно трогательно. Темная густая борода не могла скрыть широкую улыбку, глаза за стеклышками очков блестели победно, и даже в развороте плеч, обычно чуть ссутуленных, ощущалось сейчас торжество. Интересно, что это такое произошло?
Она взяла в руки большую и теплую ладонь мужа. Он осторожно опустил пакеты и притянул Алену к себе.
— Какие еще подарки? До праздников вроде далеко, что ты придумал? — осведомилась Алена, радуясь спокойной, привычной силе его объятий.
— Милая, — щекотно приблизилось его дыхание, — сегодня такой день… Мне наконец-то попался человек, нормальный человек, готовый платить нормальные деньги!
— Что за человек? — промурлыкала она, потершись щекой о его плечо.
— Очень солидный клиент. Если я заключу с ним сделку, то выйду совсем на другой уровень. Я решил, что мы должны по этому поводу того… отпраздновать, в общем. Смотри-ка…
Алексей высвободился, снова сгреб пакеты и протопал на кухню. До Алены, наконец, дошел смысл его сообщения. Она поскакала следом чуть не вприпрыжку.
— Так ты добился, да? Леший, тебе удалось прорваться?
Он и вправду прорывался. Все те годы, что они вместе, Алексею не везло в работе. В риэлторской фирме, куда он устроился сравнительно недавно, дела тоже шли еле-еле. То есть, у ее владельца они продвигались успешно и только вперед, а вот у рядового агента Балашова топтались на одном месте. Ему платили проценты от сделок, а достойные клиенты на эти самые сделки все не подворачивались, коллеги подсиживали, буквально изо рта вырывали куски — и самыми мелкими не гнушались. Алексей постоянно где-то еще подрабатывал, даже порывался ехать в Москву, ибо «только в столице крутятся настоящие бабки!», а в свободное время придумывал сложные, но нереальные комбинации по мгновенному обогащению. Алена ласково подтрунивала над ним, убеждая, что все и сразу получить невозможно.
И вот, он все-таки пробил «реального клиента», как, по рассказам Алексея, выражались у них в офисе.
— Лешка, ты молодец! Я всегда знала, что ты молодец! — Алена чмокнула его в макушку и, заглянув через плечо, весело ужаснулась: — Слушай, куда ты столько всего накупил?! О Господи, это что? А это зачем? У нас и в холодильник столько не влезет! Ты свихнулся от радости? Ташка, иди сюда! Ну, иди же!
— Голубцов, я так понимаю, не будет? — возникла на пороге Наташа.
Алена легонько дернула ее за нос и пропела, что какие уж тут голубцы, когда шампанского три бутылки, салаты заморские в огромном количестве, икра красная, киви зеленые, курица горячая только с гриля и еще полно всякой всячины, от которой может сломаться стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86