— Трамвая ждешь! «Чего», «чего»… Скажи, что ты рабочий, ну слесарь, я не знаю.
— Да ответь ты ему, и дело с концом, — впихнул он мне в руку трубку.
Я посмотрела на аппарат, словно это было опасное животное.
— Убери. Я не буду с ним разговаривать.
— Хорошо, — неожиданно послушно сказал Олег и четко проговорил в трубку: — Она с вами разговаривать не желает.
— Ты чего? Ну зачем?
Я горестно всплеснула руками, Олег отнес телефон на место и вернулся со зверским выражением на лице.
— Чего ты мужика мучаешь?
— Олег, ты не сердись на свою маму, она у тебя нормальная баба. Ей скучно просто.
Олег резко взял меня за плечи:
— Перестань мне зубы заговаривать! Я все про маму знаю, а вот ты про свою жизнь не понимаешь ни черта!
— Олег, ну где твое воспитание?!
— Марина! Хватит дурака валять! Возьми себя в руки.
Я помолчала, размышляя.
— Хорошо, но у меня к тебе просьба. Забери свои деньги и вали отсюда.
— Это твои деньги, — упорствовал Олег, — если хочешь, поедем отдадим их Эдику, но даже это будет ошибкой. Ты и так нервы натрепала. Теперь они тебе должны моральную компенсацию…
— Что сказал Егор? — неожиданно для самой себя поинтересовалась я.
— Ну он, кажется, сначала решил, что не туда попал. Потом я сказал, что ты сейчас подойти не можешь. Потом он стал кричать и допрашивать меня. Потом ты велела его послать…
— Я ничего такого не говорила!
— Говорила! А он, между прочим, беспокоился, по голосу заметно.
От слов Олега мне стало не по себе. Действительно, как Егору не беспокоиться?! Позвонил любовнице, а вместо нее какой-то мужик отвечает, а самой ее нет, а должна уже давно приехать. Словом, одно наслаивается на другое, и в результате тысяча поводов для беспокойства.
— Ладно, проехали, — сказала я Олегу, — а с деньгами давай договоримся так: ты их сам и отвезешь, ага? Не затруднит?
— Нет, — буркнул он, — но ты не права.
— Все, Олежек, я устала. Прости, что так тебя напрягаю.
Он ушел, аккуратно прикрыв дверь. Я начинала привыкать к несчастному выражению на его лице, но мне не было стыдно. Эгоистка я, конечно, но что делать, если жутко не хочется смотреть в глаза Уклюйко? Пусть Олег с этим разберется, мой верный паж, мой юный донкихот!
Несмотря на страстный внутренний монолог, меня раздирали противоречия. Убеждения в собственной правоте как не бывало — и с Егором я поступила подло, и профнепригодной оказалась, и Олега использую, словно последняя стерва. Чтобы хоть как-то примирить себя с действительностью, я включила автоответчик. Родные да и незнакомые голоса всегда успокаивали меня.
Посланий накопилось множество. Мама просила быть дома в выходные дни. Лелька приглашала в гости, Лика беспокоилась и грозилась пойти в милицию, если я не дам о себе знать к вечеру. Я перезвонила ей первой.
— Слава богу, ты уже приехала! — вздохнула на том конце провода сестренка. — Я места себе тут не нахожу.
— А что случилось?
— Ха! Да ничего, кроме твоего неожиданного отъезда. Ты так внезапно собралась, что я решила, будто тебя уже держат на мушке и заставляют нести всякую чушь в трубку.
Я рассмеялась:
— Да нет, ничего подобного. Просто мне захотелось развеяться, вот сгоняла на юг.
— Ты правда ездила на юг? — недоверчиво переспросила Лика. — Что, самолетом?
— Нет.
— Поездом?! Получается, ты там меньше суток была? Ну ты сумасшедшая!
— Видела Егора. У него там выставка.
— А, тогда ясно, чего ты так сорвалась. Могла бы предупредить…
— Да я сама не знала, — призналась я, — ты, кстати, сейчас где? Ну приезжай тогда, поговорим нормально.
— Хорошо, — обрадовалась сестра, — значит, у тебя можно на пару дней остановиться? Я, наверное, с гостиницей-то промахнулась, еще пару дней — и останусь без гроша.
— Приезжай, и этот вопрос утрясем.
В ожидании Лики я приняла душ, разобрала вещи, в том числе свои нелепые покупки, которые решила просто раздарить. Хорошо, когда есть, кому дарить. Эта мысль принесла мне такое наслаждение, что, раскладывая вещи по полочкам, я стала напевать что-то задорное. Звонок телефона я, видимо, не услышала, поэтому здорово испугалась, когда вдруг включился автоответчик.
— Марина, возьми трубку, пожалуйста, — сказал голос Егора.
Я опустилась на кровать и притихла, словно меня застали на месте преступления.
— Марина, я волнуюсь. Что за люди у тебя там? Как ты? Ты доехала? Ну возьми же эту чертову трубку!
Дыхание у меня сбилось. Я смотрела на телефон, будто ожидая, что сейчас оттуда, как джинн из бутылки, выскочит Горька и примется костерить меня на все лады. Взрослая женщина, бог ты мой! Я боялась не его гнева, конечно. Я просто понимала, что поступила неразумно, что я заставила волноваться не только его, но и старого, несчастного Степаныча, который вообще ни в чем не виноват. Но трубку мне брать не хотелось.
Егор перезвонил еще раз:
— Марина, я приеду через три дня, раньше не могу. Пожалуйста, никуда не исчезай. Нам надо поговорить. Я все тебе объясню. Я люблю тебя, малыш. Дождись меня!
Хорошего настроения как не бывало! Он мне все объяснит — какая честь для меня! Злые слезы катились по щекам, пальцы судорожно сжимали соломенную шляпку, которую я собиралась пристроить на вешалку в прихожей. Я убеждала себя обратить внимание на его последние слова, но в голове билось другое — «я тебе объясню». К черту объяснения! У него же была возможность рассказать все, но нет — только теперь, когда из-за Степаныча у Горьки нет другого выбора, он готов открыть мне правду. Я огляделась, словно ища, куда спрятаться, словно уже с минуты на минуту любимый окажется здесь и заставит меня его выслушивать. Я не хотела, я боялась этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80